РАЗМЫШЛЕНИЯ НА ТЕМУ ОСИ «ЭГО — САМОСТЬ»

Элис О.Хоувелл – автор, к работам которого «Урания» обращалась неоднократно. Теме Софии, поиска Божественного в повседневности, посвящена одна из последних книг писательницы «Голубь в камне» (“The Dove in the Stone”), с которой непосредственно связана эта статья.
«Голубь в камне» — так назвали алхимики Божественную Премудрость – Софию. Элис О.Хоувелл говорит о ней как о «сказочной фее-крестной», указывающей нашему эго путь к Самости. Сопровождая нас на этом пути, который и является сутью духовного становления личности, «фея-крестная оставляет нам свои знаки, по которым мы везде безошибочно поймем, что не сбились с дороги.

Перевод с английского Наталии Ермильченко

Вера, моя приятельница, молодая, энергичная женщина, не так давно открыла для себя Юнга. По образованию она скорее философ, чем психолог, и ее увлекло переплетение этих двух подходов в юнговских работах. Насколько помню, беседа наша протекала примерно так.
— Юнг говорит, что Самость — центр и целостность психики; что она пребывает в нашем бессознательном, — начала Вера.
— И у меня такое впечатление, что он уподоблял эту внутреннюю суть Христу в нас или Атману в индуизме. Я права?
Я согласилась с ней, прибавив, что стала называть Самость «Божественным Гостем», имея в виду сразу все религиозные убеждения.
— Если Самость — то, о чем говорит Юнг, тогда моя Самость должна быть одного происхождения с вашей. Быть может, то, что человек создан по образу и подобию Божьему, на деле означает, что все мы обладаем способностью творить? Возможно, это значит, что Бог хочет быть нами и все мы наделены силой вместе творить свой небольшой мир в собственной жизни. Макрокосм и микрокосм — «что наверху, то и внизу».
— Да, — откликнулась я, — думаю, Юнг указывал на тот же процесс. Конечно же, если вдуматься, творчество любого рода — одновременно и чудо и загадка! Вера принесла с собой книгу Юнга «Воспоминания, сны, размышления».
— Меня поразила глава, где он так живо описывает, как, будучи двенадцатилетним мальчиком, обнаружил, что в нем сосуществуют два человека. Один —,швейцарский мальчик Карл Густав Юнг, каким он себя и осознавал, а второй… — и она прочла: «Другой, который знал Бога как скрытую личную и в то же время надличностную тайну. Здесь ничто не отделяло человека от Бога».
Вручив мне книгу, она попросила читать дальше вслух.
«Этот диалог между личностями N1 и 2, который продолжался всю мою жизнь, не имеет ничего общего с «раздвоением» в обычном медицинском смысле. Напротив, он происходит в каждом человеке (выделено мною. — Э.Х.). Главная роль в моей жизни принадлежала личности N2, и я всегда старался дать место тому, что приходило ко мне изнутри. N2 — типичный персонаж, но его воспринимают немногие. В сознании большинства людей не укладывается то, что он — это тоже они».
— Потрясающе! Ведь он открыл это еще ребенком! — воскликнула Вера.
Я взяла с полки книгу А.Бронсона Олькотта под названием «И слетел я как ангел: беседы с детьми о Евангелии».
— Мы даже не осознаем, как могут дети выражать подобные мысли. Бронсон Олькотт доказал это в 1836 году, его беседы были записаны слово в слово. Эта книга могла бы оказать огромное влияние на современное образование!
Настала моя очередь взволноваться, поскольку эта книга тоже очень значима в моей жизни. Она и предвосхитила, и подтвердила идеи Юнга.
— Спору нет, Юнг был необычным ребенком, но особенно важно то, что он постоянно подвергал сомнению практически все свои личностные переживания в поисках более глубокого смысла. Он действительно доказал ценность изучения человеческой жизни. Я думаю, именно это привело к тому, что он сформулировал так много новых идей в психологии. Он словно бы смотрел, замечал, размышлял, а затем спрашивал себя, какой скрытый духовный смысл все это могло иметь. Я считаю, что именно так он связывал не только жизнь и смысл, но и психологию и религию. Именно благодаря этому он сумел выразить столь многие религиозные идеи в новой и нейтральной психологической терминологии. Истолкованные символически, они стали обретать смысл. Юнг во многих отношениях примирил противоречия, свойственные эпохе Рыб, дихотомию веры и здравого смысла. Он сумел обосновать психологически, если не научно, многие идеи, которые сегодня назвали бы духовными. Возможно, со временем выяснится, что это — его величайший дар следующему тысячелетию.
— В отрывке, который мы сейчас читали, личность N1 Юнга, швейцарский мальчик, была его эго, — сказала Вера, возвращаясь к нашей теме. — Это я могу понять. Эго — это то, чем мы являемся в собственном ПРЕДСТАВЛЕНИИ, а Самость — то, что мы есть НА САМОМ ДЕЛЕ. Мне кажется, что я — Вера, но, согласно Юнгу, я могу оказаться чем-то, значительно большим.
— Именно так! И это так для всех нас. Мы — не эго, мы обладаем эго.
Я напомнила Вере, что Юнг определял эго как центр сознания, подчиненный Самости и служащий посредником между внешним миром и нашим бессознательным.
Вера снова раскрыла книгу и стала листать страницы в поисках другого отрывка. Она с трудом сдерживала волнение.
— Вот послушайте. Не говорите ничего. Это подсказало мне такую потрясающую идею!
И она прочитала следующее: «Все пространство до самого края горизонта было занято гигантскими стадами животных: газелей, антилоп, зебр… и трудно было различить какие-нибудь звуки, кроме тоскливых криков хищных птиц. Стояла тишина вечности, мира, каким он был всегда, мира в состоянии небытия; ибо до сего момента не появлялся никто, кто знал бы, что это — наш мир. Я пошел прочь от попутчиков и брел, пока не потерял их из виду. Я наслаждался ощущением полного одиночества. Теперь я был как бы первым человеком, осознавшим, что это — мир, но не подозревавшим, что в тот самый миг он впервые мир и создал.
Там космический смысл сознания стал мне пугающе ясен. «Что природа оставляет несовер-шенным, то совершенствует искусство», — говорят алхимики. Я, человек, в процессе невидимого акта творения сделал мир совершенным, дав ему, возможность объективно существовать… Теперь я знал, что это было, я знал даже больше: для полноты творения необходим человек; на самом деле он — второй создатель этого мира… Человеческое сознание сотворило объективную реальность и смысл, и человек обрел свое уникальное место в великом процессе бытия».
Слушая слова Юнга, я не могла не думать о том, что он мог бы сказать сегодня тем людям, которые пренебрегают сознанием, употребляя наркотики. Если, как писали и он и Тейяр де Шарден, цель эволюции — более высокое сознание, то какое же трагическое расточительство происходит в наши дни! Приходится лишь наблюдать изгнание всего, что намекает на духовность, из нашего образования. Откуда придет к современному ребенку чувство собственного достоинства и цели? Вот еще одна область, где можно было бы эффективно использовать идеи Юнга во имя психологии, если не «религии». Как писала великий американский педагог XIX века Элизабет Пибоди, «образование зависит от отношения к собственной душе».
Вера прервала мои размышления:
— Значит, эго имеет очень конкретную цель: осознавать не только свой собственный мир, но и мир в целом. Делиться тем, что мы видим, с Божественным Гостем. Надо только научиться не забывать об этом. Между прочим, я занимаюсь этим последние несколько месяцев, и знаете что?
Я перестала бояться говорить, что счастлива. Помните старое суеверие: «Остерегайся говорить, что счастлив, не то судьба счастье украдет!» Должно быть, этот страх — следствие того, что эго приберегает состояние счастья для себя. Но так или иначе оно знает, что это дурно. Глупо, быть может, но в прошлое воскресенье за завтраком я вдруг поняла, что Бог не может съесть яйцо!
Она расхохоталась, и я вслед за ней.
— Но я-то могу его съесть, просмаковать, сделать этот процесс сознательным на уровне эго и разделить его с моим Божественным Гостем. Обращаемся же мы к Духу, когда боимся, когда у нас нет сил, так почему бы не делиться с ним хорошим? Мне становятся понятны слова из Божественной литургии: «Твори сие в мое воспоминание». Но это можно распространить и на Христа в нас, говоря: «Твори сие в мое воспоминание!». Другими словами, проживай жизнь сознательно изо дня в день. Это не так уж легко, но дает потрясающий духовный опыт. Попробуйте!
Я на самом деле считаю, что именно это и хотел сказать Юнг коллективная задача всех людей — осознать мир. Тогда, быть может, Бог в нашем восприятии окажется Самостью и целостностью мира, Вселенная — телом, а человечество, вместе взятое, станет действовать в качестве божественного эго, » делающего все это объективным». Клянусь, я час просидела в оцепенении после того, как мне пришла в голову эта мысль!
Поверьте, я ничуть не удивилась! Над словами Веры стоит поразмыслить, и я, признаюсь, никогда больше не стану есть яйцо бессознательно.
Потребовалось некоторое время, чтобы испытать эту практику в жизни, и теперь я от всего сердца ее рекомендую. Все удовольствия удваиваются, если поделиться ими с другими, как гласит пословица, а все горести уменьшаются. И лично я подозреваю, что наш Божественный Гость время от времени заслуживает передышки. Мы слишком сосредотачиваемся на предписании стремиться вверх, и нам не приходит в» голову, что Богу в нас, возможно, хочется снизойти и побыть простым смертным. Как указывает Юнг, «теологически индивидуация понимается как инкарнация», а последняя означает нисхождение в плоть. Это священный акт, таинство.
Странно, но подтверждение этому я получила сначала во сне, услышав голос, говорящий по-латыни. Голос процитировал Декарта: «Cogito ergo sum» — и прибавил следствие: «Ergo scivio Deus est». «Я мыслю, следовательно, существую» — безусловно, девиз эго. Продолжение — «Следовательно, я знаю, что Бог есть». Обычно мне не снятся сны на латинском, и пришлось обра-титься к словарю, чтобы понять различие между словами cogito («мыслю») и scivio («знаю»). Это напомнило мне надпись, которую Юнг вырезал над дверью своего дома: «Vocatus sed поп vocatus Deus aderit» («Званый или незваный, Бог здесь»).
Должна признаться, что выражение «ось эго — Самость» звучит некрасиво. Если переводить все исключительно на язык психологии, утрачивается что-то ценное! Возможно, следует обратиться к воздействию музыки, поэзии и изобразительного искусства, равно как и религии; красота ведет нас верным путем, напоминая, что мы имеем дело с тем, что Юнг справедливо называл «причастностью к таинству», «мистериальной конъюнкцией». (Иногда я ловлю себя на том, что произношу это слово конъ-юнг-ция!)
Есть произведения искусства, заставляющие сердце сжиматься, потому что, схватывая какой-ни-будь бесхитростный момент жизни, они выводят красоту в сознание; есть музыка, «наполняющая сердце благодатью». Все это — «ударные волны», курсирующие между эго и нашим Божественным Гостем и напоминающие нам о некоей благородной цели жизни. Бывают моменты, когда мы знаем, что можем жить символической жизнью, когда Самость, подобно Богу у Микеланджело, стремится прикоснуться к протянутой навстречу руке нашего «внутреннего Адама», нашего эго.
Самость, подобно Солнцу, никогда не забирает лучи назад. Но она не может жить в двой-ственном мире, в мире времени и пространства. Для этого ей необходимо эго. Очень важно, что, когда Адам и Ева вкусили от Древа познания добра и зла, они «выпали» из целостности рая в мир двойственности. Найти бы нам Древо жизни, и мы стали бы подобны богам.
Все это заставляет меня вспомнить еще один сон. Спящему является Юнг и говорит, попыхивая трубкой: «Знаете ли вы, что есть одно-единственное растение, которое растет в обоих наших мирах». Сновидец с живейшим интересом спрашивает, что это за растение. Юнг озорно подмигивает: «О, вы узнаете его, как только найдете». Человеку, увидевшему тот сон, понадоби-лось более десяти лет, чтобы проинтерпретировать его. Не кундалини ли имел в виду Юнг? Скрытое древо наших тел, растущее внутри позвоночника? Кто знает?
Идентифицируя себя с эго, мы страдаем от разлуки с Самостью и, как повествует история о по-терянной драгоценности, забываем. В греческом языке есть антонимы «симболейн» и «диаболейн». Первое означает «объединять», а второе — «разъединять». Оно лежит в основе слова «дьявол». Как говорит Мефистофель в «Фаусте» Гете: «Я дух, который вечно отрицает!». Наш собственный внутренний демон, или Тень, отрицает существование Божественного Гостя и заставляет нас сомневаться, отвергать и жить мучительной жизнью без цели и смысла. Это не радостно. Радостно то, что, как говорил великий суфийский учитель шейх Музаффар Озак, «есть семьдесят тысяч завес между мной и Аллахом, но ни одной между Аллахом и мной».
В комментарии ко второй гексаграмме «И Цзин» — «Воспринимающее» — есть прекрасное описание гармоничных взаимоотношений между Творческим (Самостью) и Воспринимающим (эго).
«Но по большому счету противоречия в этом нет, ибо существует четко определенная иерархия отношений между двумя принципами. Конечно, само по себе Воспринимающее (эго) столь же важно, как и Творческое
(Самость). Но место, которое занимает эта изначальная сила по отношению к Творческому (Са-мости), определяется таким качеством, как преданность. Ибо Воспринимающее (эго) должно быть ведомо Творческим (Самостью), тогда оно — источник добра. Только когда оно игнорирует это положение и пытается встать как равное рядом с Творческим (Самостью), оно становится злом. Результат — противостояние Творческому (Самости) и борьба с ним, что является злом для обоих».
На ум приходит библейский эквивалент этого архетипа: гордыня и падение Люцифера. Юнг говорит: «Если эго служит интеллекту, это и есть дьявол».
Я выделила слово «преданность», потому что оно указывает на действие, продиктованное любовью, а не страхом. Юнг часто указывал, что в ответ на каждый наш позитивный шаг в сторону бессознательного оно делает два к нам и что исцеление может таиться именно в этом. Коллек-тивное бессознательное словно вбирает в себя всю мудрость жизни, так же как всю ее боль и страдания. В таком случае каждая жизнь — принесенная ему «лепта вдовицы» и ничье сознание не пропадает даром. Ни одна жизнь, сколь бы незаметной она ни была, не лишена значения. Я как профессионал могу говорить об абсолютной уникальности каждой астрологической карты, несмотря на то что она состоит из тех же компонентов, что и остальные. Карта показывает тот наиболее вероятный способ, каким человек будет усваивать жизненный опыт на пути к индивидуации. Она соединяет нас с тем космосом (красотой), который является imago Dei (образом Божьим).
Вот еще один «программный» отрывок из Юнга:
«Мы обладаем огромным, туманным, неопределенным бессознательным, и только часть его для нас существенна; насколько близка она к центру — мы не знаем. Возможно, она так же соотносится с центром, как Земля с Солнцем. Солнце — центр нашей Солнечной системы; мир наш вращается вокруг Солнца; мы — дети Земли, и потому наше сознание ориентируется на Солнце как на центр… Наше сознание может быть также уподоблено планете, вращающейся вокруг невидимого Солнца, а именно вокруг вероятного центра бессознательного, который зовется Самостью, потому что это центр и сознания и бессознательного».
Этот отрывок предлагает простейший из возможных образов, характеризующих взаимоотношения Самости и эго. С моей точки зрения, он дает наиболее быстрый и эффективный способ вникнуть в то, что говорит Юнг. Вы рисуете круг, это мандала.

Круг символичен не только для психики; на протяжении всей истории он служил символом непроявленного Духа. На то есть основание, ибо площадь круга определить невозможно. Соответствующая формула — лг2, а число п бесконечно. Это следует понимать так, что ни психику, ни Господа Бога невозможно полностью узнать или обозначить. «Дао, которое может быть названо, не есть Дао». На личностном уровне это показывает, что индивидуация — безграничный процесс. Как сказал Юнг в интервью для Би-би-си, «мы практически ничего не знаем о психике!».
Далее поместите точку в центр круга:

Вы получаете знак проявленного Духа из священной геометрии, астрономический символ Солнца, их химический символ, обозначающий золото, которое никогда не тускнеет! На языке Юнга — это Самость как центр и целостность человеческой психики.
Теперь поставьте на окружности крестик, отмечая таким образом эго.

Я рисовала стрелочки, чтобы показать, как мы носимся кругами в поисках понимания. Потом в один прекрасный день я обнаружила, что слово «circle» (в переводе с англ. — «искать, поиск». — прим. пер.) происходит от латинского «circare» — описывать круг.
По мысли Юнга, положение эго (центра сознания) на окружности, на орбите по отношению к центру аналогично функции Луны по отношению к Земле. Луна отражает солнечный свет; она убывает и прибывает, подобно тому как раздувается и уменьшается эго; одной стороной она обращена ко Вселенной, а другой — внутрь, к нам. Она ежемесячно обходит двенадцать знаков Зодиака. Луна выполняет «домашнюю работу» гороскопа, равно как и психики, регулируя внутренние приливы эмоций и рождая озарения. Она — связующее звено между сознанием и бессознательным. На Луну мы можем смотреть, но Солнце нас ослепляет. «Ни один человек не может увидеть Бога и остаться живым».
Отождествляя себя с эго, мы теряем контакт с Самостью, скрытым источником нашего бытия. Как осознать, когда именно мы отождествляемся со своим эго? Это происходит тогда, когда в жизни один «облом» следует за другим. Юнг говорит, что наше существование теряет смысл, когда нам не удается вести символическую жизнь. Тогда, говорит он, мы живем — «и только». Одна из задач символа — служить посредником между различными уровнями понимания. Худшее, что можно сделать, — попытаться «заморозить» симвэч, настаивая на том, чтобы его понимали буквально! Это мешает интуиции вести нас к более глубоким откровениям. Увы, в атом главный недостаток благонаме ренных фундаменталистов всех религий. Суфии говорят, что «символ — это явление абсолютного в относительном».
Применительно к мандале геометрическое решение задачи в том, что нашему потерянному эго следует обратиться внутрь, скромно и преданно приблизиться к пульсирующему центру. Это акт веры и жертвоприношение; особенно красиво его описал Эдвард Эдингер в книге «Эго и архетип» — как metanoia.* Мы как бы должны пережить смерть — но не эго, а отождествления с ним. Для христиан это означает принятие «внутреннего Света, который озаряет каждого человека». Круг делает понятными слова Христа: «Я и Отец Мой одно».
Мистические традиции всех великих религий несут одно и то же послание: существует лишь «Единственный путь». И Юнг показывает, что это не только духовная, но и психологическая истина. Однако следует понять, что путь этот не «что», а «как»; это глагол, метод, образ жизни. Язык, увы, конкретизирует глаголы; их неопределенные формы становятся существительными. Мышление следует за языком и наоборот. Вот мы и говорим: если «Единственный путь» Христа был правильным, то Кришна ошибался. Если прав Моисей или Будда, значит, неправ Магомет; даже в наше время разыгрываются войны из-за непонимания символического смысла, объединяющего скрытые значения в неизбежно разных внешних проявлениях религий. Люди и сегодня продолжают убивать друг друга. Храмы и святыни все еще разрушаются и оскверняются фанатиками-фундаменталистами разных вероисповеданий. Если бы они изучали Юнга, то поняли бы, что архетип убить невозможно! Архетипы — вселенские процессы (глаголы!), испокон веку считающиеся божественными. То, как они оформлены, названы и включены, зависит от человеческой проекции и потребности общества в данное время и в данном месте.
Из этого следует, что «Единственный путь» пролегает в нашей психике между эго и Самостью; Самостью, которая в духовном плане понимается как искра Божья, Божественный Гость, этот проблеск Духа каждого из нас возвышает как сотворца Вселенной. В этом заключалась тайная цель алхимии — потому-то алхимия и волновала Юнга в такой степени: духовный брак Короля и Королевы, Солнца и Луны. Coincidentia орpositorum (соединение противоположностей) символизировало процесс получения «золота», поп aurum vilgae, не обычного (буквального золота), а того, что представлено символом круга.
Это та весть, которую Юнг попытался передать миру и которая делает его одним из пред-вестников грядущей эпохи. Если бы мы ощутили собственный свет, то были бы в состоянии узнать его в любом другом человеке независимо от убеждений и расы. Мы могли бы проявлять доброту и терпимость, поняв, что «возлюбить ближнего как самого себя» не значит — «как эго». Возможно, это надо бы выразить по-другому: «Возлюби ближнего своего, ибо он (она) — это ты». В конце концов во всех лампах горит один и тот же огонь.
Проводя радиус от точки на окружности к центру, мы символически изображаем «Единственный путь». И язык направляет нас: «медитировать» значит «идти к центру». Это все равно что включить и настроить радио на своего Божественного Гостя. Молитва включает его, дыхание поддерживает, и эго тогда может работать «в режиме приема».

Итак, «Единственный путь» — эквивалент оси эго — Самость, она же — путь домой, странствие или «следование пути». В жизни внешней это часто сопровождается испытаниями и бедами, пос-кольку приходится отказываться от многого общепринятого. Идущий по этому пути может даже оказаться вне общества. В прежние времена это требовало отречения от мира. Задача новой эпохи — увидеть божественное в обычном, скрытое во всех проявлениях повседневной жизни.
Если посмотреть на «Единственный путь» как на ось Самость — эго, получается, что эго может осознавать и яйцо, и любую мелочь нашей жизни, и радоваться им. В конечном счете, символический круг вписывается в трехмерный глобус, лучи которого исходят во всех направлениях как пушинки одуванчика. На то же указывают нимб или свечение вокруг аватары или святого. Просветленный человек — тот, чье эго больше не бросает тень на лучи внутреннего солнца. Когда эго позволяет свету сиять изнутри, это указывает на «иньское», женское, восприимчивое состояние, но наше воспитание побуждало нас добиваться света, а это «янская», мужская позиция. Мы запрограммированы на «работу» над собой. Чем яростнее борется эго, тем в большей степени укрепляется оно в представлении о расстоянии между собой и целью. Слишком усердно стараясь быть хорошим, эго попадает в ловушку гордыни!
Разрешение — магическое слово. Им надо наслаждаться. «Вот лилии — они не шьют и не прядут, но даже Соломон во всей славе своей не может ни с одной из них сравниться убранством». Нам следует помнить повеление: «Молчи и знай, что Я — Господь».
Меня утешает, что у каждого из нас есть внутренний помощник, руководитель, заступник и хранитель — архетип, чье время, наконец, настало; архетип, представляющий процесс соединения. Та, чей девиз «Omnia coniungo», символ — голубь, зовется Святой Софией. Она — квинтэссенция женской мудрости. Словосочетание «Дух Святой» переведено с греческого на латынь как «Spiritus Sanctus», т. е. в мужском роде.
Так что случайно или не без умысла христианское Божество стало полностью мужским, а женщина и Природа остались не у дел. На Западе за это дорого заплатили. Отвергнутая София вынуждена была прятаться в волшебных сказках под видом феи-крестной, представляющей материнскую ипостась Бога. Это намек на то, что София — мать возрожденного Бога в нас. Она — олицетворение этого архетипического процесса в психике.
Юнг писал о Софии следующее:
«Я — мать чистой любви, и благословения, и знания, и святой надежды; поэтому я вечна, я послана всем детям моим, Его избранникам».
Воздушная природа Софии, равно как и ее свойство творить иллюзию проявленного мира, про-ступают еще более отчетливо в апокрифической мудрости Соломона.
Говорят, София создавала мир вместе с Господом. И, как гласит миф, она спряталась в материи в виде «искорок света». Поиски ее можно назвать «анамнезом Софии», это — задача человеческого сознания. Аналитик Алан Мак-Глашан в книге «Дикая и прекрасная страна» пишет: «Радость — это тайна… радости присуще сверкающее, танцующее, проникающее свойство, свойство Софии, Божественной супруги, словно бы поющей:
«Когда Он уготовлял небеса, я была там… тогда я была при Нем художницею, и была радостью всякий день, веселясь перед лицом Его во все время, веселясь на земном кругу Его, и радость моя была с сынами человеческими».
«Веселясь на земном кругу!» Вот что делает мудрость. И вот что упускают унылые, внутренне скованные., ведомые волей, гипермаскулинизированные предатели жизни.
Радость — это тайна, заключающаяся в следующем: надо смело погружаться в сверкание и внезапность жизни, в то же время полностью вверяя себя тому, что лежит вне времени и пространства; надо уметь видеть жизнь не плотной, а полупрозрачной…
В алхимическом трактате «Corpus Hermeticum» София — голубь в камне, или Дух, сокрытый в материи.
Для нашего «внутреннего ребенка» София — сказочная фея-крестная, живущая в unus mundus и являющаяся посредником между видимым и невидимым мирами; она всегда напутствует юную героиню или героя разумным и нравственным практическим советом. Она — возлюбленная фи-лософа и итог его поисков. Она указывает путь ко всему, что мы ищем, если только смотреть любящим взглядом. Мария-Луиза фон Франц в примечании к «Aurora Consurgens» цитирует алхимика Петруса Бонуса:
«…Существует два правила в этой науке: созерцание глазами и понимание сердцем (выделено мною. — Э.Х.), и это тайный камень, который справедливо зовется даром Божьим, это божественный, тайный камень… Он есть сердце и золото, которого ищут философы».
Какая великая тайна содержится в этом Высказывании! Эти слова мудрости прошли через века, через глаза и сердца людей, живших до нас, и попали на эти страницы как подарок вам и мне. Юнг жаждал облегчить страдания в мире. Он цитировал Евангелие от Иоанна, говоря, что мы должны научиться, «как страдать и не страдать». А из Евангелия от Фомы он цитировал следующее: «Царствие Небесное пребывает на земле, но человек не видит его». Но стоит нам всего-навсего съесть яйцо ради Бога, и мы приведем в действие процесс спасения мира через осознание его. Для меня по зрелом размышлении это простое применение поданной нам Юнгом «святой надежды».

* «Раскаяние» (древнегреч.) — прим. пер.

Источник: Урания №1-96