Перевод с французского и предисловие Татьяны Фадеевой¹

Рене Генон (1886 — 1951) — французский мыслитель, осуществил последовательную систематизацию и кодификацию древних и средневековых эзотерических учений Востока и Запада. Основополагающим в его творчестве является понятие изначальной Традиции — с большой буквы — выражающей всеобщий, космический и метафизический смысл мироздания. Поэтому заключенная в ней мудрость превышает всякое земное, человеческое знание. В ходе исторического развития она выражает себя через те или иные конкретные этнокультурные формы. Всякая религиозная система содержит не только представление о мироздании, но и освящает то или иное общественное устройство, способствуя тем самым проявлению в той или иной степени принципов изначальной Традиции. Суть ее выражена в символах «священной» или «сакральной» науки, являющейся внутренней, эзотерической стороной различных традиционных форм и свойственных им религиозных учений. Быть может, одна из самых замечательных черт, в «феномене Генона» — это изложение давно забытых и ставших непонятными основ «священной науки» на «языке Декарта», как итог сопоставления мифологических, религиозных, социокультурных традиций христианства, ислама, индуизма и даосизма и установление их изначального и принципиального единства. «Эзотерическое ядро» «священной науки» в его изложении, по сути дела, является структурным анализом мифологического содержания и приведением его к графическим и буквенно-числовым соответствиям. Биографы Генона, отмечая его старинное французское происхождение, подчеркивают, что «оба Рене» -Генон и Декарт — земляки, уроженцы центральных областей Франции вдоль Луары. Это лишь на первый взгляд случайность: на само» деле обе формы интеллекта близки и подчинены одной и той же внутренней дисциплине, сторонящейся туманных и нечетких формулировок, бредовых измышлений, выказывая явную склонность к сухому, лишенному красот, но ясному и убедительному изложению.

***

«Учение, касающееся невыразимого — пишет Генон,- очевидно, может лишь намекать на него с помощью соответствующих образов, являющихся опорой созерцания… Это означает, что такое учение неизбежно принимает символическую форму». Символы позволяют, таким образом, сделать конкретными, чувственными, постижимыми трансцендентные истины, которые язык не в состоянии сформулировать. Кроме того, «реальности низшего порядка всегда могут рассматриваться как символы высших реальностей, которые определяют их смысл, происхождение и конец». Символом может служить как абстрактное понятие — геометрическая фигура, число, буква, так и любой предмет материального мира — будь то небесное тело, животное, растение, камень или металл.
Вопреки фактам истории, изобилующей религиозными конфликтами, углубленное изучение сакральных традиций убеждает в их глубоком сходстве. Известный образ восхождения на гору весьма уместен: тропинки, ведущие наверх, различны, но все они сходятся на вершине. Тропинки — это различные духовные пути, соответствующие странам, народам, историческим эпохам. Поскольку они отличаются друг от друга, предупреждает Генон, «нельзя следовать по нескольким одновременно, а выбрав один из них, разумнее придерживаться его до конца, не уклоняясь в сторону, так как переходить с одного на другой — лучший способ затормозить продвижение, если не заблудиться вообще. Лишь тот, кто дошел до конца, тем самым преодолел все пути, поскольку ему уже не нужно по ним следовать; поэтому он сможет стать приверженцем любой религиозной формы без различия, но именно потому, что он их превзошел и они отныне едины для него в их общем принципе».
Генон постоянно обращался к символам мирового центра в различных работах, привлекая все новые материалы для углубления его значения, и как будто подтверждая мысль о том, что все изошло оттуда и все туда возвращается. Особенно подробно говорится об этом центре в работе «Царь Мира» (1927): первоначально он располагался на полюсе и символически всегда оставался «полярным», осевым, поскольку все остальные средоточия духовности — его ответвления. Именно там праотцы человеческие получили Откровение свыше, и оттуда духовное влияние распространилось на всю землю. «Ось» представлена священной горой — это Меру индусов, Фавор в Палестине, Монсальват в Европе,- а также «мировым Древом» или камнем — омфалосом. «Ось» символически пересекает все области Космоса, соединяя небо, землю и преисподнюю; она, в свою очередь, находится посреди «священной земли», называемой каждым народом по-разному, но наделяемой сходными признаками. Вершина космической горы, где расположен храм, дворец или город, достигает Неба. Это самое высокое место на земле, и его никогда не заливали воды Потопа. В раввинических текстах говорится, что земля Израиля не была залита Потопом; согласно исламской традиции, самое высокое место на земле — это Кааба, поскольку Полярная звезда в центре неба находится прямо над ней. Потоп символизирует воды первичного хаоса, а Полярная звезда — «точку», где проходит мировая ось.
Такова основа «сакральной географии» — конструкции своего рода теоретической и символической. Однако смысл «поисков «Святой Земли» — это и символ восхождения человека по ступеням духовной реализации, к своему истинному «Я». Таким образом, «метафизическое паломничество» развертывается одновременно на нескольких планах. Это, прежде всего, возвращение к высшему «Я», к знанию вещей в самой их глубинной сути, и подчинение их себе; это обретение изначального «райского» состояния, таинственно скрытого посреди всеобщей деградации под различными именами — Авалон, остров Блаженных, Царство пресвитера Иоанна и т.п.

***

Среди атрибутов рыцарских орденов, и прежде всего тамплиеров, одним из наиболее известных — хотя и не лучшим образом понимаемых — является определение «Хранители Святой Земли». Конечно, если придерживаться чисто внешнего значения, то самое непосредственное объяснение этого факта можно увидеть в связи этих орденов с крестовыми походами; и впрямь, как для христиан, так и для иудеев «Святая Земля» означает не что иное, как Палестину. Однако вопрос становится более сложным, если обратить внимание на то, что различные восточные организации, несомненно, инициатического характера,- такие как ассасины и друзы — носят тот же титул — «Хранители Святой Земли». В самом деле, здесь уже речь идет не о Палестине; и кроме того, примечательно, что эти организации представляют немало общих черт с рыцарскими орденами Запада, а иные из них даже вступали в отношения с последними, как известно из истории. Итак, что же следует в действительности понимать под «Святой Землей» и чему именно соответствует роль «хранителей», видимо, связанная с разновидностью инициации, которую можно назвать «рыцарской». — употребляя этот термин в более широком смысле, нежели обычно, на основании аналогий между различными формами этого явления?
Мы уже продемонстрировали ранее, в частности в нашем исследовании «Царь Мира», что выражение «Святая Земля» имеет ряд синонимов: «Чистая Земля», «Земля Святых», «Земля Блаженных», «Земля Бессмертия» и т.п.; эти эквивалентные обозначения встречаются в традициях всех народов, и прилагаются премущественно к духовному центру, локализация которого в том или ином регионе может — впрочем, сообразно случаю — пониматься либо буквально, либо символически, или одновременно в том и другом смысле. Всякая «Святая Земля» обозначается еще и выражениями типа «Центр мира» или «Сердце мира»; это требует объяснений — ведь такие единообразные понятия, хотя и различно употребляемые, легко могут повлечь путаницу.
Если мы обратимся, например, к еврейской традиции, то увидим, что в «Сефер Йецира» говорится о «Святом Дворце» или «Внутреннем Дворце»; он-то и является истинным «Центром Мира» в этимологическом смысле этого слова; мы увидим также, что этот «Святой Дворец» имеет свой образ в мире человеческом — в виде пребывания в определенном месте «Шехины» или реального присутствия Божества². Для израильского народа таким местом пребывания «Шехины» был табернакль (Мишкан), который по этой причине рассматривался как «Сердце Мира»; он и в самом деле был духовным центром своей собственной традиции. Этот центр первоначально не был фиксированным: когда речь идет о кочевом народе —как в этом случае — его духовный центр должен перемещаться вместе с ним, оставаясь, однако, всегда неизменным в ходе этого перемещения. «Местопребывание Шехины, — пишет Вюйо,- обрело стабильность лишь в день, когда был построен храм, для которого Давид приготовил золото, серебро и все, что было необходимо Соломону, чтобы закончить работу»³. Табернакль Святости Иеговы, местопребывание «Шехины» — это Святая Святых, сердце Храма, который, в свою очередь, является центром Сиона (Иерусалима), как святой Сион — центром земли Израиля, как земля Израиля — центром мира»⁴. Отметим ряд расширительных значений, придаваемых идее центра сообразно ее последовательным употреблениям; так название
«Центра Мира» или «Сердца Мира» в конечном счете распространяется на всю землю Израиля, поскольку она рассматривается как «Святая Земля». Добавим, что в этом плане она получает также, наряду с другими, обозначение «Земля Живых»: так, говорится о «Земле Живых, включающей семь земель», и Вюйо полагает, что речь идет о «Земле Ханаан, где насчитывалось семь народов»⁵; это точно в буквальном смысле, но возможна и символическая интерпретация. Выражение «Земля Живых» — это точный синоним «Обители Бессмертия»; католическая литургия в действительности относится к небесному пребыванию избранных душ, образом которой и являлась «Земля Обетованная»: достигнув ее, Израиль должен был подойти к концу своих скитаний. С другой точки зрения Земля Израиля, в качестве «духовного центра» была образом Неба: в согласии с иудаистской традицией, «все, что израелиты делают на земле, совершается по образу того, что происходит в горнем мире»⁶.

То, что сказано здесь об израелитах, подобным же образом относится ко всем народам, владеющим истинно ортодоксальной традицией. Действительно, народ Израиля — не единственный, кто отождествил свою страну с «Сердцем Мира», рассматривая ее как образ Неба; в конечном счете обе эти идеи реально сливаются в одну. Использование такой же символики обнаруживается у других народов, равным образом обладающих «Святой Землей» — то есть страной, где был учрежден духовный центр, играющий для них роль, сопоставимую с ролью Иерусалимского храма для евреев. В этом отношении со «Святой Землей» дело обстоит так же, как с омфалосом: он служил зримым образом «Центра Мира» для народа, населявшего ту или иную область⁷.
Символика, о которой пойдет речь, встречается, в частности, у древних египтян; в самом деле, согласно Плутарху, «Египтяне дают своей стране имя «Хемия»⁸ и сравнивают ее с сердцем⁹. Причина этого, в изложении автора, звучит несколько странно: «Это страна действительно жаркая, влажная, расположенная в южных частях обитаемой земли, протянувшаяся к Югу, подобно тому, как в теле человека сердце находится слева. …Египтяне рассматривают Восток как лик мира; тогда Север будет справа, а Юг — слева»¹⁰. Эти совпадения достаточно поверхностны, и истинная причина должна быть совсем иной; ведь такое же сравнение с сердцем относилось, равным образом, ко всякой земле, которой придавали сакральный и «центральный» — в духовном смысле — характер, каково бы ни было ее географическое положение. Кроме того, по сообщению того же Плутарха, сердце, которое представлял Египет, относилось в то же время к Небу: «Египтяне, — пишет он, — изображают Небо, которое не может состариться, ибо оно вечно, в виде сердца, положенного на жаровню, пламя которой поддерживает его пыл»¹¹.

Рис.2. Рыцари клянутся, что отправятся на поиски Грааля

Таким образом, сердце, изображавшееся в виде чаши, являлось одновременно иероглифом Египта и Неба; в легендах западного средневековья оно появляется под названием «Чаши святого Грааля».
Из этих рассуждений можно сделать вывод, согласно которому имеется столько же разных «Святых Земель», сколько существует традиционных регулярных форм; для каждой из последних они представляют соответствующий ей духовный центр. Ко всем этим «Святым Землям» приложима одна и та же символика; действительно, эти духовные центры имеют аналогичное устройство вплоть до деталей — ведь они являются также образами единого высшего Центра — «Центра Мира». Они воспринимают его атрибуты, как бы участвуя в его природе через непосредственную взаимосвязь, в которой и заключена традиционная ортодоксия, и действительно представляя ее тем или иным внешним образом, в определенных условиях места и времени. Другими словами, существует «Святая Земля» по преимуществу, первообраз всех остальных; духовный центр, которому подчинены все остальные центры; престол изначальной Традиции, откуда берут начало все частные традиции путем адаптации к тем или иным условиям, в которых находится народ и переживаемая им эпоха. Эта «Святая Земля» по преимуществу и есть «высшая страна» согласно смыслу санскритского термина «Парадеша», из которого халдеи сделали «Пардес», а жители Запада — «Парадиз»; это и есть «земной Рай», исходная точка любой традиции: в центре его находится тот единственный источник, откуда берут начало четыре реки, текущие в направлении четырех сторон света¹²; это также «Страна Бессмертия», что легко уяснить себе, обращаясь к первым главам книги Бытия¹³.
Мы не можем останавливаться здесь на всех вопросах, касающихся высшего Центра, которые уже трактовали ранее с большей или меньшей полнотой: о его сохранении более или менее скрытым образом в различные периоды — от начала до конца цикла, то есть от «земного Рая» до «небесного Иерусалима», представляющих две его крайние фазы; о его многочисленных названиях — таких, как «Тула», «Луз», «Салем», «Агартха»; о различных символах, представляющих его, — таких, как гора, пещера, остров и другие — и в большинстве своем сохраняющих непосредственное отношение к символике «Полюса» или «Мировой оси». К этим образам мы можем присоединить и такие, в которых он предстает городом, крепостью, храмом или дворцом, — сообразно аспекту, в котором его более пристально рассматривают. Здесь уместно напомнить, наряду с храмом Соломона, который более непосредственно связан с нашим предметом, «тройную ограду», представляющую инициатическую иерархию некоторых традиционных центров¹⁴, а также таинственный лабиринт, представляющий более сложную форму той же концепции, с тем лишь отличием, что в нем преимущественно выявлена идея «путешествия» к скрытому центру¹⁵.
Отметим далее, что символика «Святой Земли» имеет двойной смысл: если она отнесена не к высшему, а к вторичному центру, то представляет не только сам Центр, но также — по вполне естественной ассоциации — традицию, которая из него исходит или сохраняется там; иначе говоря, в первом случае эта символика представляет изначальную Традицию, а во втором — ту или иную традиционную форму¹⁶. Такой двойной смысл обнаруживается подобным же, и еще более четким образом в символике «святого Грааля»: это одновременно чаша (grasale) и книга (gradale или graduale); последний аспект явно обозначает традицию, тогда как другой относится более непосредственно к состоянию, соответствующему действительному обладанию этой традицией, то есть «эдемскому состоянию», если речь идет об изначальной Традиции; тот, кто достиг его, тем самым реинтегрировался в «Пардес», и можно сказать, что отныне он пребывает в «Центре Мира»¹⁷. Не без оснований сближаем мы здесь обе символики: их близкое сходство показывает, что когда говорят о «Рыцарстве святого Грааля» или «хранителях Святой Земли», то под этими двумя выражениями следует понимать одно и то же; нам остается объяснить, в меру возможного, в чем, собственно, состоит функция этих хранителей; ими, в частности и были тамплиеры¹⁸.
Чтобы уяснить это, надо провести различие между хранителями традиции, функция которых состоит в том, чтобы сохранять и передавать, и теми, кто только получает доступ или участвует в ней в той или иной степени. Первые депозитарии и хранители традиции находятся у источника, каковым и является, собственно, Центр; отсюда учение сообщается и распределяется иерархически на различные инициатические уровни согласно направлениям, представленным речными потоками Пардеса, или, если угодно прибегнуть к уже упоминавшемуся образу, — по каналам, которые, в направлении изнутри вовне связывают между собой последовательные ограды, соответствующие этим различным уровням. Все те, кто участвует в традиции, достигают, следовательно, не одного и того же уровня и выполняют не одну и ту же функцию. Следовало бы даже проводить различие между этими двумя уровнями: хотя в целом они и соответствуют между собой известным образом, однако не строго солидарны; и может статься, что человек, в интеллектуальном отношении достойный самых высоких степеней, все же неспособен выполнять все функции в инициатической организации. Здесь мы должны рассматривать не только функции; и с этой точки зрения мы скажем, что «хранители» находятся на границах духовного центра, взятого в самом широком смысле, или у последней ограды — той, которой этот центр отделен от «внешнего мира» и одновременно находится в отношениях с ним. Следовательно, функция этих «хранителей» двойная: с одной стороны, они являются стражами «Святой Земли» в том смысле, что преграждают доступ к ней тем, кто не обладает качествами, необходимыми для проникновения туда, образуя ее «внешнюю оболочку», скрывающую ее от профанов; с другой стороны, они обеспечивают также и известные регулярные отношения с внешним миром, как мы это объясним впоследствии.

Рис.3. Видение Грааля

Очевидно, что роль «защитников», на языке индийской традиции, — это функция кшатриев; соответственно всякая рыцарская традиция адаптирована к природе людей, принадлежащих к касте воинов, то есть кшатриев. Отсюда происходят отличительные черты этой инициации и особая символика, которую она использует; прежде всего следует отметить появление аффективного элемента, весьма выразительно обозначенного термином «Любовь»; мы уже достаточно объяснялись выше по этому вопросу, чтобы позволить себе больше на этом не останавливаться¹⁹. Но в случае тамплиеров следует рассмотреть нечто большее: хотя их инициация была преимущественно «рыцарской», подходившей к их природе и функциям, она носила двойной характер — военный и религиозный одновременно; так и должно было быть, поскольку они относились, как мы имеем немало оснований думать, к «хранителям высшего Центра», где духовное владычество и мирская власть объединялись в их общем принципе, передавая отличительные свойства этого союза всему, что связано с ним непосредственно. В западном мире, где духовное принимает специфически религиозную форму, истинные «хранители Святой Земли», в той мере, в какой они существовали, так сказать, «официально», должны были быть рыцарями и, в то же время — монахами; и действительно, именно такими были тамплиеры.
Разрушение Ордена Храма повлекло для Запада разрыв регулярных отношений с «Центром Мира»; и как раз к XIV веку следует возводить искажения, которые неизбежно должны были стать результатом такого разрыва и которые продолжаются, постепенно усугубляясь, вплоть до нашей эпохи. Это не означает, однако, что всякая связь была разбита одним ударом; в течение достаточно долгого времени отношения могли в известной мере поддерживаться, но скрытым образом — через посредство таких организаций, как «Fede Santa» или «Верные Любви», как «Массения святого Грааля» и, несомненно, многих других, наследовавших дух Ордена Храма и в большинстве своем связанных с ним более или менее непосредственно. Те, кто сохранял этот живой дух и вдохновлял эти организации, сами не учреждая при этом какой- либо определенной группировки, носили глубоко символическое название братьев Розы и Креста; но настал день, когда эти Розенкрейцеры сами должны были покинуть Запад, где в сложившихся условиях их деятельность не могла продолжаться. Тогда они, как говорят, удалились в Азию, где были поглощены высшим Центром, эманацией которого и являлись. Для западного мира уже не существует более «Святой Земли», которую надо хранить, поскольку путь, ведущий туда, отныне полностью утрачен; сколько времени еще продлится это положение, и можно ли надеяться, что сообщение с Центром будет рано или поздно восстановлено? Вот вопрос, на который давать ответ надлежит не нам; помимо того, что мы не хотим брать на себя риск какого-либо предсказания, решение зависит только от самого Запада; если он еще способен вернуться к нормальным условиям и вновь обрести дух своей собственной традиции, то перед ним снова может открыться путь, ведущий к «Центру Мира».

---

1. Рене Генон. Заметки об эзотерическом христиане гве. — Париж. 1954. Часть II. П1.Ш.
2. См. наши статьи «Сердце Мира в еврейской Каббале» и «Святая Земля и Сердце Мира» в журнале «Regnabit», июль-август и сентябрь-октябрь, 1926. См. также ni.IV книги «Символика креста».
3. Стоит отметить, что употребленные здесь выражения напоминают час то проводившееся уподобление созидания Храма в его идеальном значении «Великому Деланию» герметистов.
4. «Еврейская Каббала». — Париж, 1923. т.1, с.509.
5. Там же, т.1, с.501.
6. Там же.
7. См. нашу статью «Громовые камни» в журнале «Покрывало Изиды», май, 1929.
8. «Кеми» на египетском языке означает «Черная земля»; эквивалент такого обозначения встречается также у других народов; от этого названия произошло слово «алхимия» (ал — арабский артикль), которое первоначально относилось к герметической науке, то есть жреческой науке Египта.
9. «Изида и Озирис», с.З; перевод Марио Менье. — Париж, 1924, с.116.
10. Там же, с.32, с. 112. — Напротив, в Индии Юг считается «правой стороной» (дакшина); вопреки видимости, это то же самое, так как под этим следует понимать сторону, которую, обратясь лицом к Востоку, имеют справа от себя; однако если уподобить страну человеку, лежащему навзничь головой на Восток с лицом, обращенным к небу, то Юг действительно окажется левой стороной.
11. Там же, с.49. — Заметим, что этому символу придается значение, которое, по-видимому, можно сблизить со значением символа Феникса.
12. Этот источник идентичен «источнику знания», о котором мы уже упоминали.
13. Вот почему «источник знания» — это в то же время «источник молодости»( fons juventutis) — ведь тот, кто пьет из него, освободился от условий времени. Он расположен у корней «Древа Жизни» (см. ниже наше исследование «Тайный язык Данте и «Верных Любви») и его воды явно отождествляются с «эликсиром долголетия» герметистов (идея долголетия имеет здесь то же самое значение, что и в восточных традициях), или с «напитком бессмертия», который нередко упоминается под различными названиями.
14. См. нашу статью «Тройная друидическая ограда» в журнале «Покрывало Изиды», июнь, 1929; мы как раз отметили в ней соотношение этой фигуры в обеих ее формах — циркульной и квадратной — с символикой «земного Рая» и «небесного Иерусалима».
15. Критский лабиринт был дворцом Миноса, имя которого идентично имени Ману, и, следовательно, обозначает первоначального Законодателя. Из сказанного здесь нетрудно понять причину, по которой прохождение лабиринта, начерченного на плитах некоторых церквей в средние века, рассматривалось как заменяющее паломничество в «Святую Землю» для тех, кто не мог его совершить; напомним, что паломничество — это как раз один из образов инициации, так что «паломничество в Святую Землю» в эзотерическом смысле — то же самое, что «поиски утраченного Слова» или «поиски святого Грааля».
16. Аналогичным образом с космогонической точки зрения «Центр Мира» — это изначальная точка, откуда изошло творящее Слово; она же представляет и само Слово.
17. Важно напомнить по этому поводу, что во всех традициях «места» символизируют преимущественно состояния. Но мы хотим обратить внимание на сходство символов чаши или кубка и источника, о котором шла речь выше; мы видели также, что у египтян чаша была иероглифом сердца — жизненного центра существа. Напомним, наконец, то, что мы уже говорили в других случаях относительно вина как субститута ведической сомы и символа скрытого учения; во всем этом в той или иной форме речь обычно идет о «напитке бессмертия» и о восстановлении «изначального состояния».
18. Сент-Ив д’Альвейдр употребляет для обозначения «хранителей высшего Центра» выражение «тамплиеры Агартхи»; соображения, излагаемые нами здесь, доказывают всю справедливость этого термина, значение которого он сам, возможно, не вполне понимал.
19. См. дальше гл.У: Тайный язык Данте и «Верных Любви».

Источник: Урания №3-98