Олейников Андрей
Ладан: история применения
Пусть это сон… Проста прическа,
Чуть-чуть печален очерк губ.
И запах ладана и воска
Вдвойне сегодня сердцу люб.
А. Солодовников
Не удивительно, что первые ассоциации, возникающие при упоминании о ладане, для большинства из нас связаны с церковью — ведь это благовоние с незапамятных времен обязательно используется в религиозных обрядах.
Следует оговориться, что ладан в широком смысле слова — любое ароматическое курение, подходящее для употребления в христианском богослужении. Особенно это относится к России, где всякое душистое вещество или растение часто сравнивали или отождествляли с ладаном. Взять хотя бы слово «ладанка», которое в равной мере относится и к душице (Origanum vulgare), и к валериане (Valeriana officinalis), и к копытню (Asarum europaeum), и ко многим другим приятно пахнущим травам.
В качестве же церковного благовония в разные времена в зависимости от условий применялись всевозможные вещества. Это могли быть стиракс (Styrax benzoin, или росный ладан), дамар (Agatis alba, Vateria ind.), мастике (Pistacea lentiscus) и особенно смола ладанника (Cistus ladaniferus). В некоторых отдаленных монастырях существовали свои традиции применения еловой, сосновой смол и некоторых трав, например тимьяна (род Thymus). Сравнение названия этого растения со словом «фимиам» не оставляет сомнений относительно применения его на Руси. В церковной практике критерием выбора благовония для богослужения, очевидно, служили характер аромата, отсутствие при воскурении «пригорелого» запаха и доступность благовония. Так, в Прибалтике иной раз наблюдается каждение некоторыми видами янтаря. Существует и множество суррогатов ладана, например печально известный среди духовенства и немногих светских ценителей ароматов патриархийный, или софринский, ладан, который — увы! — приготавливают из канифоли, воска, алебастра и отходов парфюмерного производства. Удушливый его запах до недавнего времени стойко держался в московских церквях. Кажется, положение меняется и в храмах все чаще ощущается настоящее древнее благоухание.
Итак, предмет нашего разговора — ароматическая смола (точнее камеде-смола), добываемая из млечного сока некоторых видов дерева из рода босвеллия семейства бурзеровых (Boswellia serrata, Boswellia sacra), растущего в Северо-Восточной Африке, на юге Аравийского полуострова и в Индии. Босвеллия — невысокое дерево, нередко кустарник с кривым стволом, плакучими ветвями и перистыми опушенными листьями. Цветы босвеллии актиноморфные, собранные в кистеобразные метелки. Обитает на высоте 1800 м над уровнем моря, предпочитая известковые почвы.
Смолу добывают весной, делая в стволе глубокий надрез. Этот варварский способ дает сравнительно быстрый результат, но приводит к гибели дерева. Не потому ли выражения «ладан самотечный» и «мирра самотечная» употребляются как указание на безупречное качество, чистоту этих веществ, осторожно собранных естественным образом. Дерево как бы от избытка жизненных соков дарит часть их человеку, а он, воскуряя драгоценный дар на алтарях, становится посредником между природой и Творцом.
Однако вернемся к добыванию ладана. Из надреза или естественных повреждений начинает вытекать сок, который постепенно затвердевает на воздухе, превращаясь в желтое, реже коричневатое полупрозрачное вещество, имеющее вид застывших капель, корочек с матовой, как бы припудренной поверхностью. У него горьковатый вкус и слабый характерный запах, лишь при нагревании проявляющийся во всей полноте богатых, пряных бальзамических оттенков. Если ладан растереть в порошок, то с водой он даст мутную эмульсию. В спирте большая (смолистая) его часть растворяется, а меньшая дает осадок — камедь, состоящую из веществ, химически родственных сахару, крахмалу и целлюлозе. Поместив кусочек ладана на раскаленные угли, мы заметим, как он сперва медленно тает, источая благоухающий дым, а затем начинает обугливаться. Запах при этом постепенно меняется и в конце становится похожим на аромат пригоревшего хлеба, но более мягкий. Если же ладан не воскурять на углях, а поджечь, то он сгорит ярким коптящим пламенем, не давая никакого аромата.
Описанные свойства характерны для так называемых камеде-смол — особых растительных продуктов, к числу которых принадлежат также стиракс, мирра, гальбанум и некоторые другие классические благовония, известные с глубокой древности, о чем неоднократно свидетельствует Библия*. Особенно интересна в этом отношении книга Исход (30:34-38), где приводится данный Богом в откровении Моисею рецепт священного курительного состава, в числе прочих компонентов содержащего ливан, т.е. ладан. Откровение, несомненно, легло на подготовленную почву. О драгоценных веществах, составляющих курение, Моисей, разумеется, знал от египетских жрецов, потому что «научен был всей мудрости египетской» (Деян. 7:22).
Из всех народов древнего мира египтяне расходовали, пожалуй, наибольшее количество душистых смол. Еще за 5 тыс до Р.Х. они обильно сжигались во время религиозных церемоний в честь бога Ра, использовались в медицинских целях, для составления духов, косметических мазей и особенно в сложном погребальном ритуале, предполагавшем бальзамирование. Эта процедура и поныне не обходится без применения экзотических смол. Естественно, древний Египет имел огромную нужду в ладане и мирре, а приобретать их через посредников было явно невыгодно. Поэтому примерно с 3000 г. до Р.Х, были предприняты самостоятельные экспедиции за драгоценными смолами на юг Аравии в Дуфар и Хадрамаут. Самая большая из них послана в 1493 г. до Р.Х. по приказу царицы Хатшепсут. Судя по сохранившимся на стенах храма в Дейер-эль-Бахари изображениям, запечатлевшим возвращение экспедиции, она завершилась успехом. Благовонные ладан и мирра приносили жителям Аравии в далеком прошлом такие же доходы, как теперь их потомкам нефтяные промыслы. Продаваемые буквально на вес золота, эти смолы в огромных количествах отправлялись во все страны древнего мира, где имели разнообразное прменение. Халдеи щедро воскуряли их на алтарях Ваала, по всей Греции курились фимиамы, обильно сжигаемые в честь Зевса, а вавилоняне нередко умащивали ими тело вместо умывания. Уже упомянутое библейское откровение сделало благовонное курение неотъемлемой частью ветхозаветного культа. «И возьмет горящих угольев полную кадильницу с жертвенника, который пред лицем Господним, и благовонного курения полные горсти, и внесет за завесу; И положит курение на огонь пред лицем Господним, и облако курения покроет крышку, которая над ковчегом Откровения, дабы ему не умереть» (Лев. 16:12,13). «И положи на каждый ряд чистого Ливана, и будет это при хлебе в память, в жертву Господу» (Лев. 24:7). Приведенные фрагменты из Библии свидетельствуют о глубокой сакральной роли благовоний в ветхозаветной традиции. Что касается современного талмудического иудаизма, то сколько-нибудь достоверных сведений о применении им фимиамов в богослужебных целях автору обнаружить не удалось. Хотя в молитвеннике Шомрей Эмуна и приводится весьма подробный рецепт священного курения, создается впечатление, что это, скорее, воспоминание, чем руководство к изготовлению и использованию. Кстати, упомянутый рецепт значительно сложнее библейского и сильно отличается от него.
В отношении мусульманского богослужения в данном контексте сказать что-либо определенное тоже довольно трудно, но светская культура стран ислама дает богатую почву для разговора об ароматах.
В индуистской традиции ладан, безусловно, известен (как уже говорилось, босвеллия растет в Индии). В религиозных церемониях он применяется как очищающее курение в составе знаменитых курительных свечек — агарбати, ароматических конусов и порошков — тхабати, но преимущественного значения среди бесчисленных индийских благовоний, насколько мне известно, не имеет. То же можно сказать и о буддизме. В Лхассе, по словам Мак-Говерна, ладан жгут утром и вечером у специального алтаря на одной из вершин «для умиротворения темных демонов ночи».
Из всех духовных традиций семитического корня христианство представляет особый интерес. Согласно учению церкви, каждение фимиамом, т. е. «древесною душистою смолою», имеет многогранное символическое значение и используется при богослужениях. Каждение используется как воспоминание о ветхозаветном обряде и в подражание ему (Исх. 30:7, 8), возносится в церквях как напоминание Всевышнему о благодарственно преданном ему народе. Оно заставляет задуматься о создании мира, олицетворяя Дух Божий, носящийся над водами, и Его наитие на молящихся во храме. На литургии во время чтения Апостола распространение аромата при каждении напоминает о быстром и животворящем распространении по земле апостольской проповеди, а во время пения Херувимской кадильный дым, восходящий к куполу храма как к небесному своду, символизирует молитвы верующих, возносящиеся к Богу. Сам же запах ладана (невоспроизводимый искусственно) тонко действует на сознание, располагая его к возвращению в первозданное безгрешное состояние, возбуждая через глубинную память тоску по утраченному благоуханию райских кущ.
Ни одно внешнее воздействие (кроме, возможно, музыки) не способно так активно пробуждать воспоминания, как запах. Это подтверждается и данными психофизиологии, которая признает, что из всех пяти чувств обоняние наименее изученно. Переходя от богословия к медицине, нельзя не Сказать о бактерицидном действии паров ароматических веществ, которое интуитивно постигли адепты всех религиозных культов, а наука доказала неопровержимо.
Нет, пожалуй, ни одного сколько-нибудь значительного фармацевтического сочинения прошлых веков, где не упоминалось бы об олибануме как о лекарстве. Еще Гален (129-200 гг.) в трудах по лекарствоведению приписывает ладану очищающее действие. Это соображение, вероятно, восходит еще к Диоскориду (примерно 40-70-е годы) и к натурфилософским построениям Аристотеля. О том, что ладан применялся в античные времена прямо свидетельствует рецепт знаменитого противоядия Митридата Евфпатора — царя Понта и Босфора (132-63 гт. до Р.Х.), составленный не без помощи его придворного врача Кратеваса, написавшего пятитомный травник, где говорится о paстительных смолах. В упомянутом противоядии содержится около 60 компонентов, в числе которых ладан стоит одним из первых. Митридатово снадобье усовершенствовал придворный врач Нерона Андромахус, и с тех пор оно называется териаю Андромахуса, или просто териаком. Различные модификации этого состава приводит в Каноне врачебной науки великий Авиценна, с легкой руки которого териак вошел в фармакопеи стран Европы и Азии и сохранился в них почти до XIX в. Со временем число ингредиентов в нем сократилось до пяти, но за все время существования прописи ладан ни разу не был из нее исключен.
Многочисленные искатели панацеи от Одо Мена и Альберта Великого до Парацельса уделяли в своих произведениях большое внимание ладану как драгоценнейшему лекарству. В дидактической поэме «О свойствах трав» Одо из Мена (Мацер Флоридус) пишет: «Лишь ароматом одним укрепляет он памяти силу. Если себя умастить, сочетав ориган** с фимиамом, гонит он через слюну голова вредоносные влаги». Ему вторит крупнейший армянский врач и естествоиспытатель XV в. Амирдовлат Амасиаци. В его трактате «Ненужное для неучей» читаем о ладане: «Он укрепляет разум и излечивает забывчивость, останавливает носовое кровотечение, вылечивает язву глаза, помогает при раке. Если сделать окуривание, то вызовет рост ресниц». Врачи последующих столетий нередко назначали порошок ладана внутрь в качестве тонизирующего средства, а также в смеси с яичным желтком при катарах дыхательных путей. В старинных фармацевтических справочниках можно встретить рецепты пластырей, содержащих ладан и употреблявшихся для разрешения железистых опухолей и смягчения следов оспы (пластырь Виго, ароматический пластырь и т.д.). Ладан часто входил в состав курительных порошков (pulvis fumalis), где соседствовал с миррой, мастиксом, янтарем. Подобные смеси применялись вплоть до начала нашего века для окуривания помещений при опасности возникновения инфекционных заболеваний. Дым, выделяющийся при их воскурении, рекомендовали вдыхать при простуде. Существовало мнение, что смесь порошка ладана со слюной помогает при укусах ядовитых насекомых.
Постепенно применение экзотических смол в медицине сокращалось, и к середине XX в. они почти полностью уступили место другим, более эффективным, по мнению врачей, лекарствам. Это привело к тому, что свойства многих растительных продуктов до сих пор недостаточно изучены, а появление сильных синтетических средств отодвинуло их исследование на задний план. Кроме того, позитивистское знание совершенно не учитывает влияния лекарств как носителей тончайших энергий, от правильной циркуляции которых зависит гармоническое единство всех процессов в организме не только на физическом, но и других уровнях бытия. О реальности их недвусмысленно свидетельствует оккультная медицина.
Не углубляясь в проблематику, связанную с тайным знанием, укажу лишь на применение ладана оккультистами в качестве солнечного фимиама, действующего на анимический центр***. По легенде, ладан был создан самим Солнцем из тела его возлюбленной Левкотеи, погребенной заживо. Благовонные смолы в смеси с другими, иной раз малоприятными ингредиентами можно найти в составе магических курений для привлечения влияний планетных и прочих духов. Об этом немало написано у Экарстхаузена, Папюса и Седира, к опыту которых я и отсылаю заинтересованного читателя.
Мусульманские культуры, как уже упоминалось, дают достаточно поводов для разговора о благовониях. Традиционным жестом гостеприимства у бедуинов и поныне считается преподнесение усталому путнику воды для питья, настоенной на ладане или обработанной его дымом с помощью приспособления типа кальяна. Известно, что в дорогих традиционных кофейнях, прежде чем подать посетителю кофе, чашки или специальные маленькие стаканчики окуривают изнутри ладаном из курильницы, которая затем и обходит по кругу участников кофейной церемонии в знак ее окончания. «А когда все устанут, и насытятся угощением, и руку пожмут «отца омовения»****, пусть собрание обойдет «отец аромата»*****, как у людей благородных, богатых», — пишет Аль-Харари в Насибинской макаме.
Курильницы для благовоний, нередко довольно больших размеров, — непременный атрибут дворцов восточных владык. Достаточно вспомнить хотя бы экспозицию Бахчисарайского дворца-музея, в которой можно увидеть курильницу размером почти с ведро, с изящной куполообразной крышкой, снабженной множеством отверстий, образующих прихотливые арабески. Нетрудно догадаться, что в такие сосуды на раскаленные угли помещали разом не одну горсть ароматических снадобий, среди которых ладан занимал не последнее место.
Арабские женщины не ограничивались тем, что постоянно носили ладанки и пользовались всевозможными душистыми притираниями. Они любили посещать и специальные бани, где в углублениях пола разжигали угли, на которые бросали благовонные смолы. Поднимавшийся дым окутывал распаренные тела и, постепенно оседая на коже, впитывался порами. Подобную церемонию мы видим на полотне Энгра «Турецкие бани».
В Европе обычай окуривать помещение ладаном и другими благовониями в небогослужебных целях восходит, наверное, еще к Нерону. Известно, что Карл Великий получал богатые дары ароматических смол от багдадского халифа Гарун-Аль-Рашида.
В парфюмерии ладан употребляется с незапамятных времен. Найденные в египетских гробницах флаконы с духами двухтысячелетней давности до сих пор источают аромат. Специальными исследованиями установлено, что эти древние составы содержали ладан. В средние века парфюмерия отнюдь не была в загоне. Об этом свидетельствует специальная хартия Филиппа Августа, узаконившего парфюмерное искусство во Франции еще в 1190 г., продлевавшаяся впоследствии Жаном II (Добрым), Генрихом III и Людовиком XIV. Центрами средневековой парфюмерии были бенедиктинские монастыри, например Бингенский в Германии. Традиция составления духов для коронованных особ поддерживалась во всех странах Европы придворными алхимиками и аптекарями. Многие составы создавались вначале как лекарственные средства для защиты от инфекции во время эпидемий и лишь впоследствии благодаря аромату приобрели эстетическую ценность, став классическими туалетными водами и одеколонами (Кармелитская вода мелиссы, Вода венгерской королевы и т.д.). Многие придворные и члены королевских фамилий пользовались специальными парфюмуарами, т. е. небольшими искусной работы деревянными ларцами, снабженными спереди решетчатой дверцей, за которую помещалась миниатюрная жаровня с раскаленными углями. На жаровне имелась особая маленькая чашечка, куда клали ладан, мирру, ароматические пастилки или наливали ароматизированный уксус. Пары этих веществ, наполняя покои, освежали и обеззараживали воздух.
Для современной парфюмерии ладан и многие другие подобные ему вещества представляют немалый интерес не только благодаря извлекаемым из них эфирным маслам с изысканным ароматом. Они содержат растворимый в спирте смолистый компонент, для обозначения которого в парфюмерии есть специальный термин — «резиноид» (от лат. resina — «смола»). Он обладает замечательным свойством фиксировать ароматы. Будучи добавленным в определенной пропорции в парфюмерную композицию, при нанесении на кожу он образует тончайшую пленку, обеспечивающую равномерное испарение душистых веществ.
В заключение отмечу, что среди современных духов, содержащих ладан, можно назвать «Парадокс» Пьера Кардена, «Куро» Ив Сен-Лорана и «Шалимар» Герлена.
* Быт.37:25, 43:11; Исх.30:34, 60:6; Лев.2:1, 24:7; Числ. 5:15; Пар.9:29; Иер.6:20, 41:5; Мф.2:11; Откр.18:13 и т.д.
** Душица.
*** Анимический (от лат. anima) — орган или часть тела, в которых, по поверьям, помещается душа. Другая версия — анимический, т. е. жизненный.
**** Кувшин с водой для ополаскивания рук после еды.
***** Дословный перевод с арабского названия курильницы для благовоний.
Источник: Урания №4-93