Отец Павел Флоренский, с творчеством которого у меня связалась вся жизнь, говорит, что если бы Литургию свести к самой краткой формуле, то это было бы: «Во Имя Отца, и Сына, и Святаго Духа». Недаром это обращение мы столь часто слышим как возглас священнослужителя, заканчивающий молитвенное обращение. И духовный смысл имени как такового напрямую связан, с одной стороны, с Божественными именами, которыми мы обозначаем присутствие Господа, а, с другой стороны, — с теми именами, которые мы носим. И здесь уже условно можно провести границу между Софией тварной и Софией Божественной, которая выражается в духовном смысле имени, в отличие от наших конкретных тварных имен.
Надо сказать, что проблематика имени как духовной основы всякого осмысления нашего мира и предстояния Господу наиболее актуально встала в десятые годы XX столетия, когда разгорелись споры имяславцев с имяборцами. В результате произошла трагическая ошибка и около тысячи наиболее молитвенных монахов были высланы со святой горы Афон и рассеяны по разным местам России с запрещением в священнослужении из-за того, что они, по первоначальному определению Святейшего Синода, непрерывно в молитве призывая Имя Бога, отождествляли Бога с Его Именем. Эта ошибка, к счастью, была преодолена самим Синодом: было принято постановление, в котором разъяснялось — если в главной молитве православных христиан, в Иисусовой молитве («Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного».), призывается Имя Господа, то призывается и Сам Господь, но отождествления при этом не происходит. Призывающий поминает Божественное Имя и тем самым входит в общение с Личным Богом, с Личностью Иисуса Христа, а не с абстрактным магическим низведением Бога на землю, как это вменялось в вину имяславцам.

Рис.1. У стен Петропавловской крепости

Эти события повлияли на богословскую мысль начала XX века. Три крупнейших философа-богослова написали труды на эту тему. Одним из первых был гениальный филолог, физик, искусствовед отец Павел Флоренский, но его рукопись не была издана до недавнего времени. Группа, в которую вошел и я, подготовила рукопись к изданию в 1989 г. Следующий труд был создан Алексеем Федоровичем Лосевым — глубочайшим мыслителем, которого называют последним великим неоп-латоником. И наконец, отец Сергий Булгаков, сподвижник отца Павла Флоренского, выпустил в Париже книгу на ту же тему и с тем же названием — «Философия имени». Эти три труда легли в основу понимания того, что такое Имя Божие и что такое имя тварное; и как нам осмысливать свое имя, когда мы стремимся постичь, какое же служение нам выпало в мире от Бога.
Нельзя не отметить, что труд отца Сергия Булгакова о философии имени содержит в себе результаты уникального исследования, проведенного в конце XIX века на кафедре мусульманства Казанской духовной академии.

Рис.2. Хранителъ северной мудрости

Речь идет о работах профессора Г.С.Саблукова, который перевел Коран на русский язык и на основе этого перевода читал курс лекций в академии, на миссионерском отделении по направлению православие — мусульманство. Выпустил Саблуков и еще одну очень значимую книгу: «Сто имен Божиих, общих для магометанства и Библии». Отец Сергий Булгаков фактически включил в свою книгу (в некотором сокращении) этот труд — высочайшее достижение научной и миссионерской мысли. Ведь Казанская духовная академия была уникальным центром миссионерства, с уникальной кафедрой буддизма и ислама. И профессор Саблуков в своем труде «Сто имен Божиих…» показывает, что для восхождения к миру Божественному мы используем те же понятия, которые мы привыкли использовать в нашей жизни, но в превосходной степени. Всемогущий, Всесильный, Прекрасный и т.д. При этом 99 имен являются базовыми, а сотое Имя — неназываемое, оно остается за пределами всякого наименования. Это и есть восхождение к тому, то мы проименовать в принципе не можем — но можем выстроить лествицу из ста ступенек именований для того, чтобы сотое Имя фактически обозначило ту благодать, которая должна сойти в наши души при общении Богом.
Теперь поговорим о вещах более конкретных. При подготовке рукописи отца Павла Флоренского я не мог не обратить внимание, что перечень конкретных тварных имен, которые мы носим, начинается с парных имен, мужского и женского: Александр-Александра, Алексей-Анна, Василий-София, Владимир-Ольга и т.д. Уже из парности этих имен видно, что отец Павел пользовался житиями святых, открывших нам высшее предназначение того имени, которое они несли в этот мир; по житиям святых; по житиям святых мы знаем их судьбу, их подвиг перед Богом. И, с другой стороны, в этих описаниях очень чувствуется влияние конкретных астрологических знаков, если учитывать календарь-святцы, которые так или иначе можно соотнести с этими именами. Описывая значение каждого имени, отец Павел прежде всего учитывал высший тип имени, который дают нам имя святого и его житие. Однако описывал он и низшее имя — то же самое имя, но уже в его астрологическом аспекте в соответствии с коннкретным знаком Зодиака.
Получается, что замысел этот фактически определяет границу между психофизической характеристикой нашей низшей природы и тем, чего мы должны достигнуть, духовно развиваясь; той духовной предназначенностью, которая выражается в имени Святого, покровительствующего нам. Каждый из нас как бы находится между этими двумя полюсами; одни тяготеют к покровительству святого, подражая его житию или молясь ему, другие вообще это не учитывают, — и тогда они приближаются к своей астрологической характеристике, которая обусловлена психофизикой, нашей низшей природой. Преодолеть нашу психофизику — значит взойти к имени святого, который нам покровительствует.
Это можно очень просто проиллюстрировать на примерах из храмовой жизни. Когда вы приходите в православный храм, в общении христианском вас спрашивают не «как Ваше имя?» — а «как Ваше свя-тое имя?». Что это означает? Даже если человек родился с именем Владимир и крещен с этим же именем, он уже не должен себя считать просто Владимиром, а должен еще заслужить это имя, восходя к имени святого Владимира. Поэтому вопрос фактически означает: «Кто твой святой покровитель, который ведет тебя по жизни?». Это очень важно. Мне довелось практически работать с людьми, когда мы проверяли, насколько человек способен различать имя святого покровителя и свое тварное имя, которым его нарекли родители. Скажем, в общей молитве, где положено каждому назвать свое имя, говоришь: «Назовите громко свои имена». И как правило, свое имя говорят шепотом. Спрашиваешь: «Почему шепотом?» — «Я стесняюсь». — «А почему стесняешься? Ты же здесь не свое имя произносишь, ты здесь должен призвать имя твоего святого покровителя». И в этом смысле, собравшись вместе, мы получаем помощь свыше от всех святых покровителей, имена которых мы носим.
Так что духовный смысл имени, как показал — отец Павел Флоренский, заключается в высшем его типе — в архетипе того святого, который ведет человека по жизни и которого с этим именем знает Бог. А через этого святого Бог знает и нас. И тогда понятно, что бессмысленны споры о том, мешает ли астрология православному человеку или помогает. Просто каждая из этих сфер взаимно дополняет другую. В принципе нам, конечно, нужно знать свою психофизическую характеристику, которая обозначается натальной картой, но мы ее должны преодолеть, восходя к тому святому, имя которого получили в крещении. И преодоление это начинается с преодоления ложного отождествления своего имени и имени святого, который нам покровительствует.
Традиционно настороженное отношение Церкви к астрологии вполне естественно. Астрология стоит в ряду других магических наук и сама по себе, конечно, отвлекает человека от того пути быстрого восхождения, который открывается в житии святого, помогающего нам по жизни. Но с другой стороны, я в этой связи обычно привожу пример из жизни отца Павла. Еще в начале своего жизненного пути он пришел к своему будущему духовнику, очень высоко духовному человеку — епископу Антонию Флоренсову, жившему на покое после того, как из его рук исцелилась девочка, при канонизации у мощей преподобного Серафима. После этого события епископ Антоний целиком посвятил себя молитвенному подвигу, ушел в затвор в Донской монастырь. И вот к нему приходят два юноши: будущий Андрей Белый (тогда еще Борис Бугаев, сын профессора математики Бугаева) и Павел Флоренский, будущий отец Павел. И епископ Антоний Флоренсов попросил их принести свои натальные карты! Он сказал, что выбирает своих чад именно по такому принципу: сначала смотрит карты рождения и прикидывает, справится ли ученик с изменением, преображением собственной личности или же ему нужно искать другого наставника. И вот Павел Флоренский и Андрей Белый принесли свои карты рождения, епископ посмотрел их — и Андрея Белого не взял в свои духовные чада. А Павлу Флоренскому, который собирался идти в монастырь, сказал, что его путь — семейная жизнь и преподавание в Духовной академии, причем преподавание философии, которая является как бы пограничной между богословскими дисциплинами и теми оккультными учениями, с которыми Флоренскому приходилось соприкасаться. Кстати, сейчас упрекают отца Павла Флоренского, что он впервые включил раздел оккультизма в курс философии Духовной академии. Но он исходил из тех соображений, что будущие пастыри должны знать эту проблематику и нельзя их обезоруживать тем, что они вообще будут в неведении относительно этой сферы знаний.
Нередко задают вопрос: а как же вы, находясь в Православной Церкви, интересуетесь астрологией? Оказывается, что это очень полезно для пастырской практики. Епископ Антоний Флоренсов это знал. По ас- аспектам, скажем, сразу видны проблемы, которые человеку нужно преодолеть или же воспринять их как некое наставничество на пути духовного развития. Но ни в коем случае нельзя отбрасывать эти проблемы! Именно в Православии проблема сама по себе является движущей силой, которая позволяет человеку духовно развиваться. Кстати, в одной своей богословской статье я буквально сравниваю проблему и таинство — взаимодополняющие моменты духовного преображения.
Итак, каждый из нас находится как бы между двух полюсов: это наша психофизика, с которой мы пришли в этот мир и которая обусловлена влиянием звезд, и с не другой стороны, это Промысел Божий о каждом из нас, связанный с тем святым, коего нам даровало таинство крещения быть руководителем на жизненном пути. Нам трудно понять, насколько мы уже отвлеклись от тех энергий, которые обуславливают нашу психофизику, насколько мы родились духовно. Это процесс очень длительный, он зависит от того, насколько человек работает над своими проблемами, насколько он прибегает к помощи таинств и святого покровителя. И задача человека — преодолеть полностью свою натальную карту — «интегрировать» все двенадцать знаков Зодиака. Тогда они не будут действовать на нас односторонне. И у нас будет личность уже не психофизическая, но духовная, открытая к принятию личности святого, наставника на нашем пути.

Рис. О. Валаам. Вид на бухту

В этом смысле очень интересно описание у отца Павла Флоренского имени Владимир. Высшая его характеристика близко повторяет описание жития князя Владимира. А низшая характеристика этого имени явно показывает, что отец Павел тут исходил из жизни Владимира Ленина, который Бога не признавал. И вот, как бы сплавляя эти две крайности, отец Павел показывает, что каждый Владимир определяется в жизни этими двумя полюсами… Если мы не верим в Бога, то мы, конечно же, живем лишь по закону, который нам диктуют звезды. Если же мы верим в Бога, то мы этот закон преодолеваем и начинаем подражать житию нашего святого.
В моей практической работе был очень интересный пример. Одного человека родители назвали Владимиром, но потом, еще в детстве, стали именовать Вадиком. Он мне рассказывал, что, дожив до пятиде-сяти лет, все время чувствовал нереализованность своей личности. Так его и называли — Вадик да Вадик, и он все время чувствовал, что он какой-то ущербный человек. Он не знал, чем конкретно послужить Богу, что для этого сделать. И вот в возрасте пятидесяти лет Господь привел его в Херсонес — и он крестился в купели князя Владимира! Священник сказал ему, что его имя Владимир и покровитель у него святой Владимир. Он говорил мне: «Я испытал буквально преображение, потому что я, наконец, ощутил конкретность своей личности и то, на что мне конкретно опираться в моей жизни…» Произошло духовное рождение личности.
И вот что еще проходит через книгу отца Павла Флоренского красной нитью: мы часто «усекаем» личность ближних тем, что даем им клички и тем самым не позволяем полностью реализоваться. Скажем, человек с именем Дмитрий преодолевает то, что его с детства зовут Митькой. Когда он подрастет, то получает другую кличку — Димка. И только приняв крещение, услышит полное звучание своего имени — Димитрий, только тогда осознает покровительство святого Димитрия Солунского. У отца Павла Флоренского имя Дмитрий в низшем типе связывается с Деметрой, богиней Земли. А высший тип — со святым великомучеником Димитрием Солунским, который особо почитался русскими князьями. И вот на этом примере мы видим, насколько кличка мешает развитию человека, насколько он возрастает в своей значимости, как только слышит в церкви, во время таинства, полное наречение своего имени — точнее, не своего, а того имени, к которому он должен стремиться и которое должен заслужить, имени, которое звучит уже в Боге, имени святого. Конечно, у родителей ласковые клички для детей были и будут, но необходимо помнить, что это все-таки кличка. И если вы ее употребляете, то не меньше времени вы должны уделить на то, чтобы ребенок слышал и свое полное имя — в храме или от вас.
Отец Павел показывает еще одну очень важную вещь: духовный смысл имени связан не только с тем его значением, к которому мы привыкли по святцам. Там мы читаем: Ирина — «мирная», Галина — «тихая». Или же Вера, Надежда, Любовь — это имена добродетелей, это их конкретный перевод. Но помимо этого значения, имя имеет еще знак, то есть звучание. И звучание не менее значимо, чем просто смысловой перевод имени. Причем звучание особенно значимо в первых буквах. Именно поэтому, когда переименовывают человека при постриге в монашество, чаще всего выбирается (или ему предлагается самому выбрать) имя с таким же, как прежде, первым слогом и особенно с такой же первой буквой.
Но при переименовании происходит постепенное рождение новой личности. И как пишет об одном из иноков отец Павел: «В течение месяца я еще наблюдал в нем прежнее имя, а потом постепенно в нем стал прорастать образ того имени, какое ему дали в монашестве. То есть прежнее имя постепенно отступало по мере того, как его в новой среде именовали новым именем, он становился новой личностью».
Это очень важное замечание, потому что часто мы, имея одно имя от рождения и получив другое в таинстве крещения, продолжаем в своей среде называться прежним именем. Я помню, как работал в физической лаборатории под руководством человека по имени Карен; но в крещении он был Сергий. Сначала он стеснялся в своей научной среде называть себя Сергием, потому что все знали его как Карена. Но потом он четко осознал, что среди верующих и православных людей, которые могли принять его новое именование, он должен чаще называть себя Сергием, представляться этим именем: именно эта личность должна была в нем родиться, но она рождается по мере того, как нас узнают в общении под новым именем.
Это процесс постепенный. По мере того как нас называют новым именем, новым звучанием, мы начинаем осознавать себя людьми с принципиально иными свойствами, с иными характеристиками — и тем самым становимся другими. Но часто бывает и так, что мы наше святое имя держим в тайне и называем себя прежним именем; наше святое имя не звучит для нас из уст наших знакомых. И тогда человек, подойдя к жизненному пределу, в момент смерти может столкнуться со сложной ситуацией: Бог-то его уже знает с новым именем, а он еще в этом имени и не родился! Но, конечно, важен и смысл имени. Имена добродетелей тоже для нас важны, важна освященная веками традиция называть человека по святцам, по календарю. Обычно называли детей на седьмой или восьмой день именем того святого, чья память по церковному календарю отмечалась.

Рис. о. Александр Мумриков

Но откуда появилась эта практика? Дело в том, что раньше после крещения человек семь дней должен был находиться в храме и молиться, а на восьмой день — день вечности — он должен был выйти в мир с определенным служением. И по святцам смотрели, какой святой ему будет покровительствовать в этот момент. Это не было жестким правилом, во всяком случае, крещеный должен был выбрать своего святого покровителя. А значит, тот подвиг, который этот святой свершил перед Богом, будет наиболее значим в служении этого человека. Сейчас такая практика, к сожалению, нарушена; никто семь дней после крещения в храме не находится, только монашествующие, да и то лишь три дня — при пострижении у гроба преподобного Сергия, например. Но и они рассказывают, какое претерпевают преображение, когда три дня пи таются только просфорой и святой водой, а на третий день выходят из храма. А ведь первоначально каждый, выходя на служение, должен был сначала семь дней вымаливать покровительство святого и определяться в своем служении.
Но в любом случае пастырская практика показывает: коль скоро то имя, которое мы носим, напоминает одну из добродетелей, именно через эту добродетель легче всего начать свое служение в мире. По мере того как человек осуществляет эту добродетель, к нему возвращаются и другие добродетели. Но начинать легче всего с той, которая дается вместе с энергией имени.
Вот такие глубоко значительные проблемы отражены в труде отца Павла Флоренского, опубликован-ном в 1989-1990 годах в периодике, затем вышедшем отдельной книгой. К сожалению, есть сейчас и «пиратское» издание этой работы под названием «Имя, характер, судьба», где труд отца Павла соединили под одной обложкой с трудом дрессировщика Б.Хигира, который клички животных переносит на характеристики человека. Они тоже «работают», потому что мы в большинстве своем тяготеем к низшему типу, но «работают» в той мере, в которой мы сами не работаем духовно, а наследуем природу животного. Поэтому можно, конечно, пользоваться этой книгой, но я советую преодолевать психофизику по Хигиру. Побеждать тех зверей, которые в нас сидят, которым действительно даются очень точные описания, проецирующиеся на наше поведение, на нашу судьбу.

Начало

Источник: Урания №5-97