Перевод с английского Александра Колесникова

Пожалуй, чаще всего в прошедшем году на страницах журнала появлялось слово «символ». Автор статьи поднимает важные вопросы природы символа и его интерпретации. Предлагаем Вам включиться в разговор о природе астрологического символизма. Быть может, в Вашей практике встречались истории, не менее интересные, чем те, которые описывает Мэгги Хайд.

От переводчика

Мэгги Хайд — директор «Company of Astrologers» — одной из наиболее авторитетных организаций Великобритании, занимающихся преподаванием астрологии, автор двух книг:»Юнг для начинающих» и «Юнг и астрология». Статья представляет собой сокращенный вариант одной из глав второй книги. Не утомляя читателя астрологической терминологией, Мэгги Хайд поднимает важнейшие проблемы, которые не могут оставить равнодушными ни астрологов, ни других людей, стремящихся к постижению тайн жизни. Многократно используемое в тексте слово прорицание» является переводом английского слова divination. Не нужно путать это понятие с предсказанием. В отличие от слова «предсказание», имеющего фатальный оттенок (ведь речь идет о том, что якобы неизбежно произойдет), «прорицание» предполагает поиск предзнаменований (благоприятных или нет) в связи с какой-либо инициативой человека. В древности прорицатели спрашивали о воле богов в связи с намеченным делом. Я счел возможным не приводить здесь многочисленные ссылки на работы Юнга и других авторов, присутствующие в тексте книги.

***

Карл Густав Юнг обладал замечательными, не всегда легко объяснимыми способностями. Он описывает, как однажды коллега прислал к нему на консультацию школьную учительницу, «простую юную девушку», страдавшую бессонницей. Юнг говорил ей о необходимости расслабиться, поясняя, как он делает это, катаясь на парусной лодке, но девушка его не понимала. И вот,
…говоря о плавании под парусом и о ветре, я услышал голос своей матери, напевающей колыбельную моей маленькой сестре, как она делала, когда мне было восемь или девять лет, — историю о маленькой девочке в маленькой лодочке, плывущей по Рейну среди маленьких рыбок.
Не зная, как и почему, Юнг начал напевать свои слога о ветре и парусах на мотив этой колыбельной. Через два года врач девушки сообщил ему, что после того единственного визита к Юнгу ее бессонница бесследно исчезла. Юнг не мог сказать, как это произошло:
Как я мог объяснить ему, что просто прислушался к чему-то во мне самом? Я действительно был на море. Как я мог сказать ему, что пел ей колыбельную голосом своей матери? Волшебство такого рода — старейшая форма медицины.
Таинственная целительная сила слов и песни была известна издревле, и Юнг приводит пример из истории Древнего Египта. Когда человека кусала змея, жрец-врач читал ему в библиотеке храма историю о том, как бог Ра страдал и мог умереть от укуса ядовитого червя, сотворенного его матерью Изидой. Эта история читалась больному как целительное средство. По мнению Юнга, в подобной ситуации проявляется способность образа или символа мобилизовать целительные силы бессознательного. Здесь наблюдалось то же явление, с помощью которого колыбельная Юнга излечила девушку от бессонницы. Сам Юнг понимал, насколько ситуация абсурдна с позиций западного мышления:
Мы не смогли бы и вообразить, что, например, чтение какой-нибудь истории из «Сказок братьев Гримм» способно излечить брюшной тиф или воспаление легких.
Юнг предполагает, что древняя практика рассказывания историй и пения могла иметь целительный эффект, поскольку давала возможность проявиться универсальным, или «архетипическим, психическим ситуациям». Тема змеи, звучащая в повествовании о Ра, присутствует во многих культурах. Благодаря вызыванию универсального образа с помощью этой истории больной соединяется с чем-то иным, чем он сам. Не будучи больше изолированным и одиноким, он начинает осознавать участие архетипа в его собственной ситуации:
…если ему показывают, что его конкретная болезнь — это не только его болезнь, что это общая болезнь — даже болезнь бога, он оказывается в компании людей и богов, и это знание производит целительное воздействие.
Чувство единения со священным необходимо людям во время любого кризиса саморазвития.
Для Юнга использование символов как раз и создает такое единение. Исцеление происходит благодаря тому, что сознание оказывается связанным с бессознательным. Юнг называет этот процесс «трансцендентной функцией», которая может быть активизирована и коллективными культурными символами, и чисто личными образами, воспроизводимыми человеком. Таинственная природа Креста или даже абсурдного образа из сна дает начало борьбе за «обретение смысла». Значение символа, постоянно ускользая от определения, раздражает своей неоднозначностью, и человек чувствует, что его желание блокируется. В такой ситуации могут активизироваться все психические функции, позволяя «прорваться» бессознательному, что делает возможным изменение сознательного отношения к ситуации.
Поэтому символ имеет особую функцию связи, соединяющей сознание и бессознательное и за счет этого «оформляющей и формулирующей существенный бессознательный фактор». Зная о своем неведении, мы вкладываем в символ возможность его раскрытия. Следовательно, он является «предварительным обозначением факта, который пока по сути неизвестен», и лучший способ определить такой факт — именно символ. В отличие от знака он неисчерпаем, поскольку никогда нельзя узнать все его значения. В коллективном культурном образе присутствует определенная, привычно соотносимая с ним «известная» часть, позволяющая сознанию установить некую связь, но за этим в каждой встрече с данным символом присутствует нечто неизвестное. Таким образом, живые символы «чреваты значением». Как только «неизвестное» начинает считаться известным, как только оно изложено и сформулировано, символ становится «мертвым» и
…лишь служит общепринятым знаком для ассоциаций, которые так или иначе в большей или меньшей степени известны… Выражение, относящееся к известному предмету, всегда остается лишь знаком, но никогда не символом.
Юнг завершает свое определение простым, но существенным утверждением:
Является ли тот или иной предмет символом, зависит главным образом от отношения рассматривающего его сознания.
Некоторые люди имеют развитое чувство символического, другие не имеют его вовсе. Дело в том, что символическое отношение
…лишь частично объясняется поведением вещей; в остальном это результат определенного взгляда на жизнь, наделяющего событие, большое или маленькое, значением, которому придается определенная глубинная ценность, отличная от чистой действительности. Этот взгляд на вещи противостоит другому, ставящему акцент на действительности и подчиняющему значение фактам.
Иными словами, любое событие или ситуация могут быть открыты для символической интерпретации, если наблюдатель предполагает или интуитивно чувствует, что они метафорически означают что-то еще, некую другую, пока неизвестную возможность. Например, если в день, когда я начинаю новое дело, выходит из строя отопительная система, можно подумать, что кто-то хочет сказать мне «холодно». Такое отношение допускает реальность предзнаменований; без него они просто не могли бы «существовать». Весь мир, его события и предметы говорят с человеком, но не рациональным языком. Видимо, аналитическая практика Юнга исходит именно из такого интуитивного, прорицательного подхода. Он работал дома, и летом принимал клиентов в летнем домике е видом на озеро. Любое заметное событие, происшедшее во время приема, — порыв ветра, полет птиц, маленькое животное, прошуршавшее мимо, — могло быть понято как предзнаменование для данного человека.
Шаг от прочтения этих самопроизвольных и неожиданных предзнаменований к их активному использованию становился вполне естественным. Прорицатель, ожидающий их появления, делает такой шаг, ибо активно ищет способ высветить неизвестный в данной ситуации фактор. Следовательно, символическое отношение есть нечто большее, чем просто бросание монет (орел или решка), и может использовать любой имеющийся под рукой предмет для получения предзнаменования. Например, однажды моя подруга и я заблудились в лесу. Местность была незнакомой, и мы не знали, куда идти. Пошли в одну сторону, потом в другую, но безрезультатно. Мы замерзли, устали и начали пугать себя разными страшными разговорами. Наконец, мы решили выйти из леса с помощью прорицания, нашли плоский камень, договорились, какую сторону считать верхней, какую — нижней. Выбрав направление, спрашивали его: идти ли туда? Выпадет верхняя часть — идем, нижняя — нет. Постепенно, следуя указаниям камня, мы выбрались из леса. А выйдя на тропинку, встретили разгневанного фермера, сказавшего, что мы нарушили границу его владений.
Позже я была заинтригована фактом попадания предсказания в один разряд с нарушением границ. В западной культуре прорицание высмеивается и отвергается.
Символическое отношение, описанное Юнгом, чаще всего находит место в лечении и целительстве, в других сферах оно, хотя и признается, но не принимается всерьез и рассматривается как нечто вроде личной причуды, редко обсуждаемой открыто. Многие заглядывают в газетные гороскопы, но как руководство к действию их принимают лишь единицы. Прорицанию нет места в общественной и политической жизни, и мы не ждем, что наши правители ознакомятся с предзнаменованиями перед началом войны или какого-нибудь государственного дела. Независимо от того, что великие люди делают в личной жизни, публично не одобряется, когда президент США пользуется советами «И Цзин», толкует сны или консультируется с астрологом. Последнее стало известно из сенсационных откровений консультанта четы Рейган. Юнг жаловался, что даже представители восточной культуры перестали обращаться к прорицанию в государственных делах. Так, японцы
…очевидно, настолько успешно переняли оторванность от корней и соответствующее безумие белого человека, что больше не консультируются с «И Цзин» перед началом войны и во время ее ведения. Во время первой мировой войны японские государственные деятели всегда пользовались «И Цзин» в важных делах государства.
Планетарные предзнаменования обладают собственной властью, помещающей их вне пределов политического давления. Небо остается свободным от воли диктатора, и наблюдение за небесными проявлениями дало астрологам общий язык символов, соединяющий тысячелетия, расы и культуры. И наблюдающий небо с башни в Вавилоне, и совершающий путешествие в Вифлеем, и смотрящий с моста Ватерлоо — все они могут испытывать одинаковые в своей основе эмоции, увидев Марс в соединении с Юпитером.
Бум движения хиппи в 60-е годы с их культом «нового века» не прибавил респектабельности прорицанию. Общественное мнение по-прежнему отвергает паранормальные явления и экстрасенсорное восприятие, но редактор любого журнала скажет, что статьи по этим вопросам значительно способствуют его продаже. Мы живем в двойственной ситуации, отказываясь уделить оккультизму серьезное место в интеллектуальной жизни, несмотря на его популярность. Прорицание неприемлемо для интеллектуального образа мышления, поскольку указывает на реальность, не имеющую места в рациональном мире. Мир прорицателя сбивает с толку, полон путаницы, двусмысленностей и иллюзий, подобных встречающимся при психических нарушениях. И прорицатели-то часто не отличаются высокой интеллектуальностью. Большинство из них руководствуются верой и не задумываются над своей практикой, в результате чего литература на эти темы отличается философской узостью и низким уровнем. Нечеткость различий между оккультистами приводит к тому, что все явления такого рода критики склонны валить в одну кучу. Сны, предзнаменования, совпадения, сверхъестественное, НЛО, ребефинг, «И Цзин», Таро, чайные листья, астрология — какая разница? Все это опиум для народа, популярные культы, помогающие, например, продавать журналы. Крохотная группа ученых в астрологическом сообществе стремится утвердиться в научных кругах, доказывая право астрологии на жизнь как науки, но подобные «серьезные исследования» имеют вес, только если применяют подходы, в самой своей основе чуждые изучаемому явлению.
В то же время официальная позиция Церкви в Англии (как и в России. — Прим. перев.) однозначно направлена против астрологии, а христианские ортодоксы ведут последовательную борьбу как против нее, так и против всех форм оккультизма. Борьба проявилась, в частности, в отказе от курсов астрологии в некоторых учебных заведениях для взрослых. Трудно поверить, но в 80-е годы в центре Лондона управляющий одной из копировальных мастерских отказал мне в ксерокопировании астрологических карт, вручив письменное заявление, взывающее к раскаянию и объясняющее, что астрология — это «работа дьявола».
Юнг достиг многого, сделав мифопоэтическое понимание мира более приемлемым как для науки, так и для религии. Его предисловие к переводу Рихардом Вильгельмом китайской «Книги Перемен» («И Цзин») помогло создать интеллектуальную атмосферу, в которой прорицание становится менее запретной темой*. Разрабатывая теорию «структуры души» и давая определенным понятиям новые психологические названия (архетипы, Тень, Душа-образ и т.д.), он подготовил себя к тому, чтобы принимать прорицание как руководство к действию. Так, он не стал писать психологический комментарий к этой книге, получив предостерегающий совет «И Цзин ; подобным же образом он поступил однажды, чтобы определить, брать ли нового клиента.
Сам Юнг остро осознавал предубеждение Запада против прорицания. Он предупредил одного из своих корреспондентов, намеревавшегося учредить Институт «И Цзин», что представлять «Книгу Перемен» западной публике следует под видом науки:
…такие вещи нужно делать с предельной осторожностью, чтобы не пробудить поток совершенно пагубного непонимания. Если вы хотите избежать гибельного предубеждения западного ума, вы должны представить это дело под покровом науки.
Мысль Юнга стала тем фундаментом, на котором могут встретиться религия и оккультизм. Несколько лет назад я была поражена примером такого рода во время дебатов об астрологии. Астролог Лиз Грин отстаивала свою науку с помощью терминологии Юнга, как и священник, стоявший на стороне христианства. Независимо от официальной позиции Церкви сама религия подвергается психологизации. В итоге и священнослужители, и паства стали более открытыми для символического взгляда на мир, преподносимого посредством идей Юнга.
Как Юнг рассматривает символический подход в связи с астрологией и методами работы с символами? Сложная система символов дает астрологам развитое «символическое восприятие». Они воспринимают и «слышат» мир через свою систему символов. Например, клиент говорит, что он обременен возложенной на него ответственностью, ему ничего не удалось добиться на работе, его отец болен; он может также сказать, что чувствует себя изолированным и опустошенным; что вчера захлопнул дверь, оставив ключи внутри, и потом разбил колени, карабкаясь по задней стене. Для клиента все названные события и чувства — лишь несчастливые, отнюдь не символичные обстоятельства жизни. А для астролога, знающего, что этому человеку двадцать девять лет, они являются указателями обращения Сатурна.
Следовательно, астролог, обладая символическим отношением к миру, слышит его посредством символов и распространяет этот символизм на мир в целом. Это дает ему возможность провести связи, которые иначе были бы невозможны. А на их основе либо следует действие, либо возникнет новое понимание.
Люди, обладающие символическим мышлением, встречаются в жизни с неожиданными и непредсказуемыми странными событиями и совпадениями. Астрология может предложить им упорядоченный подход, позволяющий исследовать такие «непрошеные предзнаменования». Иногда это связано с непосредственным наблюдением неба. Некото-рые наиболее поразительные планетарные конфигурации (например соединения Марса и Юпитера, заметные ночь за ночью в течение многих месяцев) создают на коллективном уровне сильное ощущение «знаков времени». Подобные явления могут соотноситься и с более конкретными ситуациями. Однажды выйдя с друзьями с лекции, мы остановились на улице; соединение Марса и Луны было прекрасно видно на ясном ночном небе.
В тот же момент мы услышали крики и поняли, что происходит спор, быстро переросший в драку. И вот уже несколько человек дрались на тротуаре. В то время один из членов нашей группы жил в атмосфере домашнего насилия (Луна — Марс), и, оглядываясь назад, можно сказать, что это небесное явление предвещало период агрессии для нескольких из нас, занятых общим делом. Соединение Луны с Марсом происходит каждый месяц, и его можно наблюдать, но люди не всегда дерутся в это время на улице больше обычного. Соединение и драка были восприняты и засвидетельствованы нами, астрологами, и вследствие одновременности выделены как значимые. Без такого взаимоувязывания оба события ничего не значили бы.
Символическое мышление не участвует во всех повседневных испытаниях и невзгодах. Люди, видящие символизм во всем подряд, подобны плохо настроенному радиоприемнику: они поражаются и трепещут, полагая, что любые обычные случаи должны «что-то значить». Юнг говорит, что это значит «идти на поводу у бессознательного». Астрология не только дает возможность символического отношения к жизни, но и обеспечивает дисциплину, предотвращающую неразумное «хождение на поводу».
Используя астрологию, можно наблюдать трансцендентную функцию символа в самых разнообразных повседневных ситуациях. Например, однажды субботним утром после плотной рабочей недели мне позвонила подруга, чтобы пожаловаться. Она готовила пригласительные билеты для слепых, которые обязательно нужно было доставить клиентам до конференции в предстоящий понедельник. В течение предыдущей недели печатная машина была сломана, а когда ее починили, в районе пропала электроэнергия. Подруге пришлось полностью изменить план работы, и к пятнице казалось возможным успеть к назначенному сроку. В тот день ее не было в офисе, но она оставила своему коллеге инструкции по трудоемкому процессу пробивки отверстий в 4000 карточек. Однако тот ушел рано, сказав секретарше, что оставил машину готовой к работе. Секретарша постаралась помочь, пробив часть карточек, и была довольна, что многое успела сделать к б часам вечера, когда моя подруга вернулась. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что из-за неправильной наладки машины карточки были испорчены. В итоге подруге нужно было работать в выходные. И тогда в ней, терпеливом Тельце, проснулся разъяренный бык. Она пришла в неистовство, и ей потребовалось минут двадцать, чтобы успокоиться, а затем она в отчаянии ушла. Однако этот досадный день еще не кончился. Придя домой, она увидела, что свет в коридоре выключен соседкой по квартире. Это вывело подругу из себя, так как квартиру несколько раз обворовывали, и, отлучаясь из дома, она обычно оставляла свет включенным. Когда соседка вернулась, начался спор, закончившийся ссорой. И вот настало утро субботы. Подруга сидела одна на работе, и ее выходные были совершенно испорчены. Она пообещала своей знакомой пойти с ней во второй половине дня купить венецианские шторы и не могла отменить обещание. Ей надо было идти на работу и в воскресенье, а сейчас она всецело находилась в одном из самых глубоких и мрачных тельцовских настроений.
По мере изложения этой печальной истории я начала воспринимать события с астрологической точки зрения. Сверхъестественным образом они описывались лунным затмением, которое произошло в пятницу вечером в пределах часа от приступа гнева, охватившего мою подругу в офисе. В ее натальной карте затмение пришлось на Юпитер, расположенный в VI доме работы, и этот символизм вполне описывал события прошедшей недели. Две великих творческих силы, Солнце и Луна, являются «светилами» небес, и, когда они образуют затмение, свет выключается. Считалось, что великий дракон на небе проглатывает одну из сил мироздания, поэтому затмения традиционно являются плохим предзнаменованием. Все идет не так, погружается во тьму, мы как бы слепнем. Моя подруга начала неделю с проекта помощи слепым и планировала закончить ее покупкой штор. (В английском языке слово «blind» переводится одновременно и как «слепой», и как «штора». — Прим. перев.) А между этими событиями вышла из строя машина («вышла из строя» в данном случае передается словосочетанием went on the blink, где слово blink можно также понять как «закрывать глаза», т.е. вновь звучит символизм затмения. — Прим. перев.), произошли выключение электроэнергии, случай слепого гнева и спор о выключенном свете. Моя подруга не астролог, и, будучи Тельцом, нуждалась в весомом доказательстве того, что во всем этом есть смысл. И все же тот факт, что затмение произошло почти одновременно со взрывом эмоций, стало для нее убедительным свидетельством.
Так что же происходит, когда мы подходим с символической точки зрения к повседневным неурядицам? При дальнейшем разборе этого примера символизма досадные события становятся видны в гораздо более широком контексте. Моя подруга собиралась оставить свою работу, чтобы закончить «изучение юриспруденции. Затмение на ее Юпитере — планете закона — говорило, что этот переход может пройти не так уж гладко. Пророческое указание затмения оказалось вполне уместным. Несмотря на предложенное подруге на курсе место, ее финансовые дела была таковы, что учебу пришлось отложить еще на год. Ее натальный Юпитер (изучение закона) действительно оказался в затмении. Итак, символический подход и астрология позволили нашей беседе перерасти в обсуждение ее нынешнего пути в жизни. Моя подруга смогла увидеть свою неудачную неделю не только как последовательность не связанных между собой неурядиц, а соотнести ее с гораздо более значимыми заботами. К концу разговора о затмении она невольно отметила, что теперь чувствует себя гораздо лучше.
Здесь мы довольно далеко ушли от глубинной психологии. Однако символический подход, осуществленный через астрологию, дает людям ощущение связи с космосом. В случае с подругой оказалось, что затмение — великий космический фактор — непосредственно касается ее. И это принесло ей чувство значимости. История затмения, не будучи ее личной историей, стала таковой. Символическое отношение к событиям вовсе не делает астрологов жрецами, но в то же время раскрывает нашу связь со священным.
И здесь в полный рост встает вопрос об астрологии как предсказательной системе. В отличие от других прорицателей у астрологов есть нечто большее, чем камень, монета или колода карт. Их работа распространяется на небеса и приписывает символическое значение наиболее неприкосновенным, внеличностным, внушающим благоговение объектам — планетам и звездам. И хотя большинство астрологов признают любопытную способность этих символов приводить к сдвигу сознания, изменению отношения к миру, не все рассматривают астрологию как форму прорицания. Те, кто воспринимают ее именно так, понимают, что, строя гороскоп рождения, хорарную карту или карту события, они испрашивают предзнаменование или занимаются прорицанием. Однако некоторые астрологи рассматривают астрологию как науку, имеющую дело с планетами как «энергиями», а многим не нравится и само понятие предзнаменования. Такой многоуважаемый практик, как Деннис Эрвелл, стремится оградить астрологию от «хиромантии, Таро, колдовства, «И Цзин» и прочих цыганских штучек». Астрология как прорицание с ее подразумеваемой связью с оккультизмом не по душе современному профессиональному астрологу. Поэтому астрологи, добивающиеся уважения и признания, стремятся подальше отойти от оккультизма и отмежеваться от него с помощью психологии.
Однако вероятна и более глубокая причина подобного противоречия. Если астрология — это форма прорицания, то наше внимание обращается к вопросу о природе символизма и его зависимости от акта интерпретации.
Большинство астрологических авторов независимо от склонности к психологическому подходу не задаются вопросами восприятия астрологом символа и проблемами интерпретации. Предполагается, что при наличии ключевых слов, некоторой практики, а также таинственной и обманчивой примеси интуиции процесс интерпретации символов — это нечто, совершенно недвусмысленное. Как часто мы не слышим предостережений Юнга о символах и увлекаемся лишь «словами-ярлыками», объяснениями, убивающими живую душу символа. Не так уж важно, рассматриваем мы Сатурн как принцип ограничения или как Тень, если, еще не встретив его в карте, полагаем, что поняли его значение. Символ не есть знак, несмотря на наличие у него исторически сложившегося общепринятого «основного значения». Необходимо приложить немало усилий, чтобы «родить» его значение в каждой уникальной ситуации, вдохнуть в символ жизнь.
Многие астрологи всегда интуитивно ощущали эту истину, но Юнг предложил им способ говорить о ней. Линдзи Радермахер, одна из немногих астрологов, поднимающих вопрос природы интерпретации, описывает свой опыт различения «живого» и «мертвого» символов. Однажды она построила гороскоп на момент, когда увидела лису. Случай показался ей важным, но символизм карты долго не хотел оживать — она ничего не могла понять из нее. Линдзи использовала карту во время лекции как пример того, насколько она может быть «мертвой», и была поражена, когда та ожила в хода дискуссии — аудитория вдруг увидела в карте чрезвычайно яркий символизм лисы. Примечательно, что карта также начала описывать саму аудиторию, занимающуюся ее изучением. Мало того, вернувшись вечером домой, Линдзи прочла в словаре символов, что лиса считается хитроумной потому, что притворяется мертвой, чтобы поймать добычу!
Этот лисий астрологический фокус типичен. Символы по своей природе раскрывают бессознательное и потому вновь и вновь удивляют нас и ведут в некоем ином направлении, отличном от того, которое мы выбрали или вообразили сознательно. Астрология никогда не бывает вполне предсказуемой; более того, все эти трюки сим-волизма требуют, чтобы астролог учитывал свое участие в интерпретации символа. Согласно Юнгу, астрология как прорицание предусматривает участие интерпретирующего символ, что существенно для определения символического. Символ зависим от «сознания того, кто его рассматривает». Теперь понятно, почему некоторые астрологи не хотят видеть в астрологии прорицание. Куда безопаснее придать ей и карте рождения некий объективный или даже «научный» статус, поскольку тогда можно занять место наблюдателя и избежать дилеммы участия.
На практике большинство астрологов понимают, что их позиция не является объективной, потому что именно они оживляют карту своей интерпретацией. Однако у тех, кто обладают символическим подходом, возникают еще более сложные вопросы. В мире, где с вами «говорит» система центрального отопления, человеку грозит разрушение границ психики и возникновение ощущения своего всемогущества — все вокруг является лишь отражением моего «я». Поэтому индивид, обладающий символическим отношением к миру, нуждается в рациональной языковой форме, чтобы придать ему некую смысловую структуру. И структура астрологии, и рациональная структура души Юнга каждая по-своему выполняют именно эту функцию. Но, оказывается, в любую систему символов проникают ползучие растения джунглей, бессознательно затягивающие человека во тьму. Символы не только отражают мир, но делают это хитрым, лисьим, бессознательным образом. Отвержение астрологии как прорицания неотделимо от отказа заняться проблематикой символизма.
Большинство астрологов оставили без внимания связь работы Юнга с прорицанием и паранормальным. Оставаясь в рамках своих представлений, они заимствуют у Юнга или его упорядоченную структуру (Тень, Персона и т.д.), или красочные образы, взятые им самим из мифологии и алхимии. Однако соотношение планет и знаков с греческими мифами и алхимическими стадиями ни в коем случае не есть то же, что и владение символическим отношением к событию, участвующему в акте астрологического прорицания. «Наука», спасшая Юнга, уберегла от дебрей и астрологов, и именно это их очаровало. Но сам Юнг все же не имел определенного мнения о том, что же психология может дать астрологии:
Ясно, что астрология может многое предложить психологии, но, что последняя может предложить своей старшей сестре, менее очевидно.
Однако состояние психологической астрологии показывает, что некоторые из наиболее важных вопросов, которые психология Юнга могла бы поставить перед астрологией, были проигнорированы. Старшая сестра оказалась глуха к колыбельной, которую Юнг пел голосом своей матери.

* См. журнал «Урания», N1 за 1995 г.

Источник: Урания №6-95